1

Обстоятельства жизни сего необыкновеннаго человѣка до похода въ Сибирь, мало извѣстны. Бiографiя Ермака, изданная въ Москвѣ въ 1807 году, заключаетъ въ себѣ слѣдующiя подробности о семъ завоевателѣ: „Онъ родился въ обширныхъ странахъ, лежащихъ между Волгою и Дономъ, отъ простаго Козака, именемъ Тимофея, и по пришесшвiи въ возрастъ отличался какъ на войнѣ, такъ и на oxoтѣ храбростiю своею и проворствомъ. Сiи отличiя, весьма важныя y всѣхъ воинственныхъ народовъ, скоро обратили на него вниманiе начальства. Сынъ тогдашняго Козацкаго Гетмана предложилъ ему первой свое дружество которое мало по малу усилилось до [200] великой степени; но знатная побѣда, одержанная чрезъ нѣсколько времени благоразумными распоряженiями Ермака надъ Татарами, поколебала наконецъ связь сiю, и сынъ Гетмана, искавшiй прежде столь усердно Ермаковой прiязни, сдѣлался ему завистникомъ и началъ изыскивать средства вредить ему. Случай къ тому скоро открылся. Ермакъ, бывая часто y Хорлу (имя сына Гетманова) имѣлъ возможностъ видѣть сестру его, совершенную красавицу. Будучи молодъ и видѣнъ собою, скоро приобрѣлъ онъ ея вниманiе при всемъ неравенствѣ состоянiя; прiязнь скоро превратилась въ любовь, и наконецъ дошла до тайныхъ свиданiй. Хорлу, узнавъ о томъ, захотѣлъ лично удостовѣриться въ проступкѣ Ермака и предать нарушителя своей чести всей строгости правосудiя. Онъ велѣлъ проводить себя въ рощу, гдѣ обыкновенно видѣлись любовники, и нашедши Ермака подлѣ сестры своей, пришелъ в чрезвычайное бѣшенство, и хотѣлъ лишить жизни преступника; но Ермакъ оборонялся, былъ раненъ въ руку, а можетъ быть и погибъ бы неминуемо, естьлибъ Хорлу въ крайней запальчивости своей не набѣжалъ наконецъ самъ [201] на его саблю и не учинился жертвою собственной неосторожности. Спутники его немедлѣнно бросились къ палашникамъ и начали звать караульныхъ.

„Состоянiе Ермака было ужасно. Онъ слышалъ умножающуюся вокругъ тревогу, видѣлъ предъ собою умерщвленнаго Хорлу, а любовницу свою безъ чувствъ. Въ семъ положенiи онъ рѣшился спасаться бѣгствомъ. Съ величайшимъ трудомъ и опасностiю перебрался онъ на другую сторону Волги, которая была недалеко отъ мѣста сраженiя, и нашелъ отдохновенiе въ первой попавшейся ему рыбачей хижинѣ. Ермакъ пробылъ въ ней нѣсколько дней, и опасаясь погони, рѣшился итти далѣе. Переодѣвшись, пустился онъ по дорогѣ, ведущей въ Астрахань."

„На пути своемъ встрѣтился Ермакъ съ купеческимъ караваномъ, шедшимъ изъ Персiи въ Казань. Приставъ къ провожатымъ, началъ онъ разсказывать имъ выдуманную повѣсть о мнимыхь своихъ бѣдствiяхъ, чѣмъ привелъ слушателей въ такую жалость, что они пригласили его съ собою отужинать и наконецъ предложили ему заступить мѣсто одного умершаго товарища своего, на [202] что Ермакъ и согласился. На другой день отправились въ дальнѣйшiй путь, и чрезъ нѣсколько времени стали приближаться къ рѣкѣ Камѣ, впадающей не далеко отъ Казани въ Волгу. Тутъ напала на нiхъ шайка разбойниковъ, кои будучи сильнѣе по причинѣ огнестрѣльнаго своего оружiя, тотчасъ обратили всѣхъ въ бѣгство. Одинъ только неустрашимый отъ природы Ермакъ рѣшился защищаться и долгое время удерживалъ стремленiе нападавшихъ на него враговъ. Подъ однимъ убилъ онъ лошадь, y другаго вышибъ изъ рукъ саблю, напослѣдокъ бывъ прострѣленъ пистолетною пулею, упалъ на землю. Разбойникъ, поразившiй Ермака, хотѣлъ выстрѣлить по немъ въ другой разъ, но ашаманъ, видя неустрашимость сего Героя, почувствовалъ къ нему уваженiе. Онъ схватилъ за руку Есаула и приказалъ пощадить жизнь столь храбраго человѣка».

„Разбойники повинуясь своему начальнику принуждены были взять Ермака вмѣстѣ съ ранеными своими товаришами, и между тѣмъ, какъ другiе грабили караванъ, отнесли ихъ сквозь дремучiй лѣсъ въ свое пристанище, [203] гдѣ перевязали имъ раны. Чрезъ нѣсколъко дней Ермакъ выздоровѣлъ, и по предложенiю Атамана, превозносившаго храбрость его и мужество, вступилъ въ число его сообщниковъ; напослѣдокъ по многимъ приключенiямъ, о которыхъ за краткостiю не упоминаю, сдѣлался ихъ начальникомъ."

Въ семъ состоянiи продолжалъ онъ свои набѣги въ окрестностяхъ Казани и по берегамъ рѣки Волги, и надѣлалъ столько шуму, что обратилъ на себя вниманiе Правительства. Казанской Воевода получилъ отъ Царя Іоанна Васильевича строгое повелѣнiе употребить всѣ возможныя средства для отысканiя пристанища сихъ грабителей и истребленiя онаго вмѣстѣ съ ними. Въ слѣдствiе сего повелѣнiя Воевода собралъ сильный отрядъ войска и рѣшился произвесть въ дѣйство данное ему предписанiе."

„Ермакъ, узнавъ о семъ произшествiи и видя себя не въ состоянiи сопротивляться, предложилъ товарищамъ своимъ немедлѣнно оставить тогдашнее ихъ убѣжище и искать другаго. Рѣшено было выѣхать совершенно изъ Россiйскихъ владѣнiй, пуститься далѣе на Сѣверъ и искать пристанища y дикихъ народовъ, [204] тамъ обитающихъ. Всякая медлѣнность была опасна; почему разбойники не теряя времени, осѣдлали лошадей, взяли свое оружiе вмѣстѣ съ лучшими сокровищами и отправились искать щастiя въ неизвѣстныхъ мѣстахъ. Пустившись въ дорогу въ вечеру, переѣхали они до разсвѣта болѣе 60 верстъ со всевозможною осторожностiю и продолжали путь, почти безъ отдыха довольно долгое время. Напослѣдокъ прыбыли они въ Пермь, и остановились въ селенiи заведенномъ тамъ Г. Строгоновымъ." — Здѣсь кончится выписка изъ книги неизвѣстнаго сочинителя.

Сей владѣлецъ узнавъ, съ кѣмъ онъ имѣетъ дѣло, принужденъ былъ принять Ермака со всѣми его товарщцами ласково и доставилъ все нужное для ихъ содержанiя. Въ продолженiи времени, Ермакъ узналъ отъ него обо всемъ, что случилось достопамятнаго въ Пермiи со времени заведенiя Россiйскихъ тамъ селенiй. Онъ услышалъ, что многiе варварскiе народы, подкрѣпляемые Сибирскимъ Ханомъ Кучумомъ, много въ сей области вреда причинили. Все сiе подало сму поводъ ко многимъ размышленiямъ. Онъ вздумалъ оставить гнусное ремесло разбойника, [205] наказать Татаръ за ихъ набѣги и вредъ, причиненный Россiи, a естьли можно, шо и покорить ихъ. Получивъ успѣхъ въ семъ предпрiятiи, надѣялся онъ приобрѣсть знатную добычу, a сверхъ того и прощенiе отъ Государя за прежнiя свои злодѣянiя.

Рѣшившись произвесть въ дѣйство сiе намѣренiе, тѣмъ охотнѣе, что не могъ потерять ничего, a выигрывалъ въ случаѣ успѢха все, немедлѣнно сообщилъ о томъ своимъ товарищамъ, которые имѣя къ нему великую довѣренность, тотчасъ согласились. Изтребовавъ отъ Г. Строгонова все нужное для своего продовольствiя, сѣлъ онъ въ 1678 году на суда и пустился по рѣкѣ Чусовой, но по прошествiи нѣкотораго времени заблудился, вошедъ въ рѣку Сыльву, которая впадала въ Чусовую съ правой стороны. Онъ не прежде примѣтилъ свою ошибку, какъ когда уже не имѣль возможности итти далѣе, почему и остановился въ семъ мѣстѣ зимовать, укрѣпивъ его окопами. Зто мѣсто и теперь показываютъ подъ названiемъ Ермакова Городища

Въ продолженiе зимы посылалъ онъ противъ сосѣдственныхъ народовъ, [206] именовавшихся Вогуличами, Козачьи партiи, которыя всегда возвращались съ богатою добычею, и сверхъ того получили нѣкоторое познанiе о сихъ еще мало извѣстныхъ тогда странахъ. Впрочемъ онъ содержалъ подчиненныхъ своихъ въ строгомъ порядкѣ: бѣглецовъ казнилъ смертiю, a своевольство укрощалъ меньшими наказанiями; для отправленiя службы Божiей имѣлъ при себѣ монаховъ, хотя и бѣглыхъ, и выстроилъ часовню. Все сiе даетъ понятiе о характерѣ какъ самаго начальника, такъ и его подчиненныхъ.

Ознакомясь по возможности съ сосѣдственными землями и узнавъ ихъ обширность и населенность, увидѣлъ Ермакъ, что безъ сильнаго пособiя и содѣйствiя другихъ едвали сму возможно совершить великое свое предпрiятiе. Оставя въ семъ мѣстѣ партiю изъ трехъ сотъ Козаковъ состоявшую, отправился онъ обратно къ Строгонову, и частiю совѣтами, a частiю угрозами склонилъ его къ доставленiю для предполагаемаго вторичнаго похода съѣстныхъ и военныхъ припасовъ и всего, что только казалось нужнымъ. Получивъ желаемое и взявъ надежныхъ проводниковъ, пустился онъ [207] вторично по той же рѣкѣ Чусовой съ 5000 человѣкъ своего войска. Давъ себѣ названiе полководца, учредилъ онъ подъ своимъ вѣдомствомъ двухъ атамановъ, за коими слѣдовали четыре есаула, отправлявшiе должность адъютантовъ и секретарей. Самое войско раздѣлено было на роты, считая въ каждой по 100 человѣкъ подъ начальствомъ сотника. Сверхъ того находились въ оной по 2 пятидесятника и по 10 такъ называемыхъ десятниковъ. Воинское благоустрокство и по другимъ отношенiямъ также не было забыто. Словомъ Ермакъ изъ простаго разбойника сдѣлался военачальникомъ.

По учиненiи сихъ распоряженiй опредѣлилъ онъ плыть вверхъ по рѣкѣ Чусовой, пока будетъ можно, a потомъ искать дороги сухимъ путемъ до Тагиля, соединяющагося съТурою, изъ сей послѣдней рѣки перейти въ Тоболъ, a оттуда въ Иртышъ. Но вмѣсто того, чтобъ итти изъ Чусовой на лѣво къ Серебрянкѣ, проводники провели его до рѣки Межевой Утки, почитая сiе плаванiе удобнѣйшимъ. Обманувшись въ семъ предпрiятiи, поворотили они опять въ Серебрянку. Однакожъ и тамъ претерпѣли не мало препятствiй и затрудненiй. По причинѣ [208] множества мѣлей надобно было снять парусы, и расшянувъ ихъ по берегу рѣки, сдѣлать нѣкоторымъ образомъ плотину, для накопленiя воды. Все сiе отнимало много времени, и Ермакъ, вышедши на берегъ, долженъ былъ зимовать въ другой разъ. Здѣсь, по причинѣ недостатка въ съѣстныхъ припасахъ, принужденъ онъ былъ посылать къ сосѣдственнымъ народамъ партiи, которыя сверхъ получения необходимаго, дѣлали всевозможныя притѣсненiя симъ людямъ, причемъ дошло наконецъ дѣло и до сраженiя. Нѣкоторый Татарской Мурза напалъ на отрядъ козаковъ пришедшихъ на рѣку Нейву, и истребилъ сихъ незванныхъ гостей почти до остатка.

Такимъ образомъ войско Ермаково частiю отъ холода и недостатка, частiю же отъ пораженiй уменьшилось до 1636 человѣкъ. Однако нашъ герой не пришелъ въ унынiе, и при наступленiи весны отправился далѣе. Перешедъ сухимъ путемъ около десяти верстъ до рѣчки Баранчи, принужденъ онъ былъ строить въ другой разъ суда, ибо первыхъ никакъ не могъ перетащить по причинѣ трудной дороги. Употребивъ довольно много времени на сiе построенiе, [209] перебрался онъ въ рѣку Тагилъ, a оттуда въ Туру, и вышелъ на берегъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ находится городъ Туринскъ. Тутъ напалъ на него нѣкоторый Мурза, называемый Епанза, и причинилъ много вреда, пуская стрѣлы съ берегу. Однакожъ огнестрѣльное оружiе козаковъ скоро обратило въ бѣгство сихъ новыхъ непрiятелей. Они разсѣялись, a жилища ихъ обращены въ пепелъ.

Ермакъ, продолжая путъ свой, прибылъ напослѣдокъ къ городу Чимги и овладѣлъ имъ по нѣкоторомъ сопротивленiи. Окрестности его были прiятны, a сосѣднiе Татары имѣли много хлѣба и скота, что послужило козакамъ великою помощiю. Ермакъ, расположившись тутъ зимовать, по обыкновенiю своему разослалъ отряды въ разныя мѣста съ требованiемъ не только съѣстныхъ припасовъ, но и дани мягкою рухлядью. Одинъ изъ сихъ отрядовъ дошелъ до Тарханскаго острога, находившагося во владiнш Кучумовомъ, гдѣ захватилъ одного знатнаго Татарина Кутузея. Ермакъ принялъ сего послѣдняго очень хорошо, одарилъ его и отпустилъ обратно къ Хану, изъявивъ сожалѣнiе, что не можетъ съ нимъ видѣться самъ по причинѣ скораго возъвращенiя въ Россiю. [210]

Кутузей увѣдомилъ Кучума о сихъ незванныхъ гостяхъ, и Ханъ, не полагаясь на слова Ермака, послалъ всюду гонцовъ съ повелѣнiемъ вооружаться, чтобъ въ случаѣ нападенiя дать отпоръ пришельцамъ.

Въ слѣдующую весну Ермакъ оставя зимнiй станъ свой, пустился далѣе по рѣкѣ Турѣ. При устьѣ оной стерегли его многiе Татарскiе Мурзы, съ которыми онъ принужденъ былъ вступить въ сраженiе. Бой продолжался нѣсколько дней съ перемѣннымъ щастiемъ; наконецъ Ермакъ одержалъ побѣду, побилъ чрезвычайное множество Татаръ и получилъ знатную добычу. Послѣ сего сраженiя число козаковъ уменьшилось до 1060 человѣкъ. Тутъ бодрость ихъ начала колебаться; однакожъ отважнѣйшiе, въ числѣ коихъ былъ и предводитель, склонили прочихъ на свою сторону. Надлежало ѣхать и выдержать еще нѣсколько сраженiй, особенно же въ одномъ узкомъ мѣстѣ рѣки Тоболъ, гдѣ Кучумъ приказалъ протянушь желѣзную цѣпь и послалъ есаула сдѣлать поискъ надъ козаками. Ермакъ отражалъ нападенiе цѣлые три дни; наконецъ принужденъ былъ прибѣгнуть къ хитрости. Онъ разставилъ на судахъ пуки изъ хвороста, [211] одѣвъ ихъ въ козацкое платье, a самъ вышедъ на берегъ, напалъ на непрiятеля съ тылу и обратилъ его въ бѣгство.

По прибытiи къ устыо рѣки Тавды, истощенные козаки начали роптать и отчаяваться, a многiе узнавъ, что слѣдуя по теченiю сей рѣки можно возвратиться въ Россiю, сталн явно обнаруживать свое желанiе. Здѣсь Ермакъ принужденъ былъ остановиться на цѣлую недѣлю для размышленiя, не переставая однакожъубѣждать своихъ спутниковъ всѣми силами къ окончанiю начатаго подвига. Убѣжденiемъ его не мало способствовало взятiе въ плѣнъ одного Кучумова чиновника, который расказалъ обстоятельно о крѣпости Сибири, о могуществѣ Кучума, о его оружiи и о прочемъ. Изъ всего сказаннаго козаки заключили, что имъ со стороны Кучума не многаго надлежало опасаться.

Ободрясь симъ извiстiемъ, отправились они далѣе, но едва прошли 50 верстъ, какъ братъ Кучума, Мегметъ-Кула, ударилъ на нихъ съ многочисленною силою. Судно, шедшее впереди, должно было выдержать первое нападенiе. Оно оборонялось храбро, и никакъ не хотѣло yступить [212] непрiятелю, a между тѣмъ приближились и прочiя суда. Началось общее сраженiе. Побѣда цѣлые 5 дней казалась сомнительною; наконецъ разсѣянные Taтары открыли Ермаку свободный путь. На правой сторонѣ Тоболя въ 16 верстахъ отъ устья Иртыша находидось не большое озеро, при которомъ жилъ знатный Татаринъ, именемъ Карача. Ермакъ, услыша о его богатствѣ и изобилiи въ семъ мѣстѣ съѣстныхъ припасовъ, вздумалъ овладѣть имъ. Онъ вышелъ на берегъ, взялъ селенiе и нашелъ въ немъ множесгаво золота, серебра и другихъ драгоцѣнностей, a сверхъ того хлѣба, скота и меду. Добыча сiя снова воспламенила храбрость козаковъ. Но какъ тогда насгаупило время поста, то Ермакъ велѣлъ подчиненнымъ своимъ поститься цѣлыя 6 недѣль, т: е: гораздо долѣе, нежели требовали правила церковныя. Послѣ чего снова отправился въ походъ. Онъ опять нашелъ на берегу Иртыша неприятелей, сь которыми принужденъ былъ сражаться, отъ чего войско его еще болѣе уменьшилось. Число козаковъ простиралось тогда до 500 человѣкъ. Снова начались сѣтованiя и желанiя возвратиться въ отечество. Сей духъ [213] унынiя едва не овладѣлъ всемъ войскомъ. Ермакъ; боясь пагубныхь его слѣдствiй, собралъ своихъ товарищей, и представилъ имъ дальнее разстоянiе отъ Россiи, опасности отъ пустынь неизмѣримыхъ, a особливо гнѣвъ раздраженнаго на нихъ Государя. „Тамъ вы подвергнетесь неминуемо позорной смерти, говорилъ онъ, a здѣсь остается еще надежда.,, Эта послѣдняя причина подѣйствовала. Страхъ одержалъ верхъ надъ страхомъ, и всѣ согласились зимовать на мѣстѣ, a весною итти далѣе.

На восточномъ берегу Иртыша , въ двухъ миляхъ выше Тоболя , есть высокой мысъ , называемой Чувашъ. На немъ было укрѣпленное стѣною и валомъ мѣсшечко. Оно показалось Ермаку весьма выгодно для зимованiя; но Кучумъ воспрепятствовалъ ему дойти туда, напавъ на него съ многочисленною силою. Обѣ стороны вступили въ сраженiе, которое продолжалось нѣсколько времени съ равною упорностiю и кончилось безъ дальняго съ обѣихъ сторонъ выигрыша. Ермакъ отступилъ на прежнее свое мѣсто, гдѣ старался запастись на зиму всьмъ нужнымъ для продовольствiя. Но разъѣзжавшiя непрiятельскiя партiи сильно ему въ томъ препятствовали , и заставили [214] бы наконецъ испытать весь ужасъ голода, естьли бы не воспослѣдовало вскорѣ рѣшишельное сраженiе, кончившееся въ пользу Ермака. Кучумъ при Чувашскомъ мысѣ собралъ еще большую силу и пришелъ опять къ ссму мѣсту. Онъ раздѣлилъ войско съ братомъ своiмъ Мегметъ-Куломъ. Сей послѣднiй расположился въ низу, a Ханъ на пригоркѣ, гдѣ поставилъ двѣ пушки. Татары также хорошо снабдены были луками, копьями и саблями, Козаки, увидя многочисленную толпу сiю, не оробѣли, напротивъ того съ радостiю ожидали начала рѣшительнаго дѣйствiя. Они бросились на непрiятелей съ великимъ стремленiемъ. Мегметъ-Кула оборонялся храбро; Ханъ также старался подкрѣплять его, пуская въ непрiятелей тучи стрѣлъ, ибо пушки ихъ за неискуствомъ Татаръ мало причинили вреда. Козаки выдержали храбро такое стремленiе, и наконецъ кончили сраженiе совершеннымъ разбитiемъ Татаръ. Ханъ и братъ его едва успѣли спасти себя. Въ семъ сраженiи, произшедшемъ 25 Октября 1580 года, убито со стороны козаковъ 107 человѣкъ, которыхъ и до нынѣ поминаютъ въ недѣлю православiя въ соборной Тобольской церкви. [215]

"Побѣда сiя тѣмъ болiе была важна, вслѣдъ за оною Остяки и Вогуличи, крайне приверженные къ Кучуму, отложились отъ него и возвратились въ прежнее жилище. Татары, отчаявшись о спасенiи отечества, обратились въ бѣгство, даже самъ Ханъ, собравъ наилучшiя свои вещи, немедленно оставилъ Сибирь, свою столицу, куда чрезъ три дни прибылъ Ермакъ , незнавшiй ничего о семъ произшествiи и намѣревавшiйся осадить въ главномъ его городѣ. Онъ крайне удивился, не нашедъ въ крѣпости никого, счелъ сiе за хитрость непрiятеля и разослалъ всюду партiи для освѣдомленiя , не засѣлъ ли онъ гдѣ нибудь скрытно. Увѣрившись въ безопасности, онъ вступилъ наконецъ торжественно въ столицу Хана.

Такимъ образомъ сей чрезвычайный человѣкъ изъ простаго козака и даже разбойника сдѣлался обладателемъ трехъ народовъ. Непрiятели его, частiю прогнаны, частiю усмирены, a частiю изумленные славою его дѣянiй покорились добровольно. Онъ привелъ ихъ всѣхъ , каждаго по своей вѣрѣ, къ присягѣ и назначилъ дань, которую они должны были платить въ знакъ подданства. [216] Спокойствiе возстановлено было совершенно, не смотря на небольшiя сшибки, изъ коихъ въ одной Татары подъ командою брата Кучумова вырѣзали партiю козаковъ изъ 20 человѣкъ состоявшую; но сiе не осталось безъ жестокаго наказанiя.

Между тѣмъ Ермакъ, видя число людей своихъ со дня на день уменьшающееся и не имѣя съ Россiею никакого сообщенiя, легко разсудить могъ, что ему не льзя удержать за собою сего завоевянiя; почему, желая обратить себѣ въ заслугу то, чѣмъ не могъ воспользоваться, взумалъ отдать приобрѣтенныя земли Россiйскому Государю.

Въ слѣдствiе сего отправилъ онъ къ Царю Іоанну Васильевичу Атамана Ивана Кольцова съ увѣдомленiемъ, что завоевалъ Сибирское Царство, побѣдилъ Хана Кучума и выгналъ его изъ столицы; при чѣмъ просилъ, чтобъ Царь благоволилъ прислать достойнаго человѣка, которой бы принялъ правленiе надъ приобрѣтенными странами и защищалъ ихъ отъ нападенiя враговъ; также просилъ себѣ прощенiя въ учиненныхъ прежде проступкахъ и разбояхъ. Въ заключенiе же всего приложилъ собранныя имъ Сибирскiя сокровища, состоявшiя изъ 60 сороковъ Соболей, 20 черныхъ Лисицъ и 50 Бобровъ. [217]

Посланный, по долговременномъ странствованiи, прiѣхалъ наконецъ въ Москву и былъ допущенъ къ Государю. Ермаково писанiе читано было въ присутствiи Монарха. Царь, крайне обрадованный симъ извѣстiемъ, немедлънно приказалъ принесть торжественние молебствiе Богу и одарилъ посланныхъ; сверхъ того Ермаку со всѣми его товарищами пожаловалъ прощенiе, и послалъ къ первому въ подарокъ два богатые панцыря, серебряной ковшъ и собственную свою шубу, предоставя ему правленiе Сибирскихъ дѣлъ до назначенiя по собственному его желанiю достойнаго человѣка.

Между тѣмъ Ермакъ не оставался въ праздности. Онъ зналъ что по взятiи Сибири, нѣкоторые Татары, Остяки и Вогуличи покорились ему по собственному и личному побужденiю, a не именемъ цѣлаго общества; слѣдовательно былъ увѣренъ, что ему много еще оставалось дѣла. Получивъ извѣсщiе, что Царевичь Мегметъ-Кулъ съ малымъ числомъ войска стоитъ у Вагая, отправилъ онъ туда 60 человѣкъ отборныхъ козаковъ. Они встрѣтились съ нимъ на дорогѣ не далеко отъ Иртыша, и сдѣлавъ нечаянное нападенiе, изтребили большую часть Татаръ, при чѣмъ и самаго Мегметъ-Кула взяли въ [218] плѣнъ. Это былъ первый знаменитый плѣнникъ, попавшiйся Ермаку, который и отправилъ его слѣдующею зимою въ Москву.

Ермакъ, ободренный симъ новымъ успѣхомъ, продолжалъ свои побѣды, и привелъ въ подданство всѣхъ жителей нижняго Иртыша. Тогда въ первый разъ учинили нападенiе на землю Остяковъ и покорили ихъ. Въ слѣдующемъ году отправился Ермакъ къ рѣкѣ Оби, и завоевавъ многiя мѣста, получилъ знатную добычу.

Около сего времени присланъ былъ изъ Москвы съ 500 человѣкъ Иванъ Глуховъ, назначенный правитилемъ Сибирскаго края. По прибытiи его, щастiе перестало козакамъ благопрiятствовать. Они начали подвергаться недостатку въ съѣстныхъ пршiасахъ, и вскорѣ принуждены были испытать всѣ ужасы голода. Наконецъ выдержали въ самой Сибирской крѣпости оть Мурзы Карача, взбунтовавшаго происками своими Татаръ, сильную осаду, которая однакожъ скоро была снята, ибо осажденные, сдѣлавъ сильную вылазку, разбили совершенно осаждавшихъ. Сiе щастлывое обстоятельство привело Ермака въ состоянiе опять дѣйсшвовать наступательно : онъ [219] обратился къ сторонѣ верхняго Иртыша и прошелъ до того мѣста, гдѣ послѣ построенъ городъ Tapa. Многiе Князья покорялись добровольно, и одинъ изъ нихъ предлагалъ ему дочь свою въ супружество , на что Ермакъ не согласился. Узнавъ наконецъ, что изъ Бухарiи идетъ купеческой караванъ, желающiй вступить въ торгъ съ Сибирскими Россiянами, и что сей караванъ задержанъ Кучумомъ, отправился онъ отъ верхнихъ странъ Иртыша къ рѣкѣ Багаю. На семъ пути въ одну темную и ненастную ночь Кучумъ Ханъ напалъ на Ермака, расположившагося на одномъ островѣ, и пользуясь оплошностiю его, большую часть козаковъ перерѣзалъ. Самь начальникъ бросился въ рѣку, въ намѣренiи доплыть до лодокъ, но за отдаленiемъ ихъ отъ берега и за тяжестiю панцырей, которые тогда имѣлъ на себѣ, не могъ до нихъ добраться и утонулъ. Это случилось съ 5 на 6 число Августа 1584 года.

Такъ кончилъ жизнь свою сей отважный человѣкъ, оказавшiй Россiи незабвенную услугу.