Бой на вертикалях
Летом 1929 года в деревне Малая Вязема, что в сорока километрах от Москвы, совершил вынужденную посадку самолет. Он пролетел над деревней так низко, что чуть не сбил колесами дымоход крайней избы.
Во дворах и на улицах мгновенно стихли детские голоса. Чубатые головенки задрались кверху, рты раскрылись от удивления.
— Ребята, эроплант! — крикнул кто-то. Мальчишки изо всех сил ринулись к месту посадки крылатой машины.
Впереди бежали закадычные друзья Саша Билюкин и Сережа Морозов.
На лужайке, вытоптанной босоногой мальчишечьей гвардией, гонявшей здесь в лапту, летчик удачно посадил машину. И сейчас, когда ребята приблизились к месту посадки, он стоял рядом с самолетом. Одет он был в кожаное пальто, кожаную шапку, с огромными очками на лбу.
— Здравствуйте, дядя! — хором закричали мальчишки.
— Здравствуйте, ребята! — приветливо улыбнулся пилот. — Вот видите: маленько мы с ним оплошали, пришлось сесть. Ведите в деревню.
В течение трех дней, пока пилот копался в машине, ребята с рассвета и дотемна не отходили от него, стараясь быть полезными в ремонте самолета.
Устранив неисправность, летчик тепло распрощался со своими бескорыстными помощниками, сел в кабину, запустил двигатель, сделал разбег и поднялся в воздух. [161] Самолет улетел, а Сашка и Сережка долго еще стояли в поле и пристально вглядывались в небо, туда, где, превратившись в малюсенькую точку, постепенно исчез «эроплант».
Потом они вдвоем мастерили нехитрые, неказистые модели самолета, мечтая вслух о том, как вырастут большими и тоже полетят. В 1936 году, после окончания неполной средней школы, Саша Билюкин поступил в ФЗУ при Московском авиационном заводе имени Осоавиахима. Одновременно занимался в аэроклубе, делая свои первые шаги в авиации.
В 1939 году он окончил военную школу летчиков имени В. П. Чкалова и получил назначение в Ленинградский военный округ.
Младший лейтенант Александр Билюкин хорошо понимал, что служить в Ленинградском военном округе не только почетно, но и очень ответственно. В частях и соединениях округа с первых дней Октябрьской революции, со времен героической обороны Петрограда сложились славные боевые традиции, следовать которым стало для каждого воина-ленинградца законом.
Несмотря на то что авиация была одним из самых молодых родов войск Советской страны, у нее уже складывалась своя героическая история.
Воздушные бойцы Красной Армии успешно действовали в дни обороны Петрограда от войск Юденича. Летчики-ленинградцы храбро сражались с японскими захватчиками у озера Хасан и на реке Халхин-Гол, воевали с фашистами в небе Испании. Шестеро из семи первых Героев Советского Союза, удостоенных этого высокого звания за спасение челюскинцев, были летчиками Ленинградского военного округа. Экипаж самолета АНТ-25, совершивший в 1937 году беспосадочный перелет из Москвы в США через Северный полюс, возглавлял воспитанник Ленинградской Краснознаменной эскадрильи Валерий Павлович Чкалов.
С первых дней службы в округе Александр Билюкин старался во всем походить на бывалых летчиков, у них учился, перенимал опыт.
К тому времени советские Военно-Воздушные Силы стали пополняться новым истребителем МиГ-3. Вместе с товарищами по оружию Александр настойчиво осваивал новую, самую совершенную по тому времени машину. Энергичный, никогда не унывающий, Саша на вопросы [163] командиров, как он себя чувствует после дня напряженных полетов, не задумываясь, отвечал: «Как молодой бог!»
Его заветная мечта осуществилась: небо действительно стало его «родимым домом».
Когда началась Великая Отечественная война, ему довелось защищать это небо — небо его Родины, небо Ленинграда. Александру было у кого учиться, было с кого брать пример. Он сражался с ненавистным врагом плечом к плечу, крыло к крылу с такими прославленными мастерами воздушных атак, как П. А. Покрышев, Н. И. Глотов, П. А. Пилютов, А. В. Чирков, А. И. Горбачевский.
В первые месяцы войны боевые успехи лейтенанта Александра Билюкина были скромными. Такова участь всех ведомых. Их задача — надежно прикрывать хвост самолета ведущего, прикрывать своего командира, своего боевого товарища. Это были месяцы становления характера, накопления опыта, совершенствования боевого мастерства.
В одном из воздушных боев самолет Билюкина подожгли, и ему пришлось прыгать с парашютом. Не сразу Александр решил оставить пылающий «миг». Хотелось во что бы то ни стало спасти боевого друга. Метался в воздухе, скользил на крыло, но все тщетно. Пришлось прыгать!
Полтора месяца пролежал он в госпитале с ожогом лица и рук.
Наступил день выписки. Не совсем еще окрепшему летчику врачи предоставили небольшой отпуск. Но Александр наотрез отказался.
— Мое место сейчас там — в небе Ленинграда! — сказал он. И уже на второй день после выписки на боевой машине сопровождал транспортные самолеты в город на Неве.
С каждым вылетом закалялась воля, росло мастерство летчика, совершенствовались навыки воздушного бойца.
В 1943 году фронтовая газета опубликовала заметку о Билюкине. Повествуя об одном из воздушных боев, в котором участвовал Александр, военный корреспондент заключил свой рассказ призывом к ленинградским авиаторам бить врага так же храбро, как делает это прославленный летчик-истребитель. [164]
Это была не только высокая оценка боевых качеств воина. Александр хорошо понимал, что она и ко многому обязывала. И не удивительно, что с тех пор его имя не сходило со страниц армейской печати.
В апреле 1943 года установилась ясная солнечная погода. Теперь фашисты не могли действовать внезапно. Они были вынуждены наносить бомбовые удары на рассвете или в сумерках.
...Примерно за час до наступления темноты большая группа Ю-87 под прикрытием «Фокке-Вульфов-190» шла к Ленинграду. Каждая секунда промедления наших истребителей грозила смертельной опасностью мирным жителям.
И секунды эти не были потеряны. Патрулирующие на подходах к городу «миги» капитана Парфенова и старшего лейтенанта Билюкина ринулись в самую гущу «юнкерсов». С первой же атаки советские летчики подожгли ведущий бомбардировщик, а за ним и «фокке-вульф». Боевой строй врага дрогнул, расстроился. «Юнкерсы» стали поспешно освобождаться от бомб, сбрасывать их куда попало. Преследуемые нашими истребителями, они на больших скоростях, со снижением уходили на запад.
В таких схватках Александру Билюкину пришлось участвовать не однажды. На его счету уже было несколько сбитых самолетов. Победы летчика были отмечены орденом Красного Знамени.
Во время вылета 1 августа 1943 года Александр Билюкин возглавлял группу из семи истребителей. Ему и его боевым товарищам удалось перехватить большой отряд фашистских самолетов, пытавшихся пройти незамеченными в сторону города.
В воздухе завязалась жестокая схватка. Советские истребители сбили десять фашистских бомбардировщиков и два повредили, не потеряв при этом ни одной машины. Но узнать эти подробности от самих летчиков было нелегко.
— Ну что тут особенного! — говорил Александр. — Действовали, как положено. Вылетели семеркой на отражение налета бомбардировщиков противника. Встретились. По радио предупредил ведомых и пошел в атаку. В это время старший лейтенант Шевченко передает: «Дерусь с четверкой "фоккеров"». Фашисты подходили не эшелонно, а четверками, поэтому Шевченко и оказался [165] перед четырьмя «фокке-вульфами». Услышав его, я завершил атаку и сбил «фокке-вульфа». Мы с ведомым, старшим сержантом Глагольевым, тут же поспешили на помощь товарищу. Набирая высоту, с ходу сбил еще одного, а мой «щит», Глагольев, отразил атаку новой четверки. То, что фашисты шли четверками, облегчило наши действия. Они по четыре. А нас семь. И мы сразу взяли инициативу в свои руки. Атаковали, стараясь занять более выгодные позиции, особенно по высоте. Борьба шла на вертикалях, на высотах шесть-пять тысяч метров. Вот, пожалуй, и все.
— Но вы упомянули только два самолета — наседал на Билюкина корреспондент военной газеты. — А говорят, вы сбили четыре!
— Верно. Это когда фашист пытался на вираже зайти в хвост самолета Глагольева.
Теперь мне пришлось быть ему «щитом». Резко развернулся, дал пару очередей — фашист и задымил.
— И все? Так просто: пару очередей — и задымил?
— Задымил...
— Ну, а четвертый?
— Четвертого не было.
— А говорят, вы сегодня четыре самолета сбили.
— Так ведь один был еще раньше. Группой мы вылетали во второй половине дня. А когда я утром патрулировал, тоже произошла встреча с противником. Ну, одного и сбил. Да ведь и другие сбивали. Вот, например, капитан Подорский тоже сбил одного «фокке-вульфа».
— Значит, все-таки четыре?
— Выходит, четыре.
В этом интервью весь он, Александр Дмитриевич Билюкин. От других участников схватки стало известно, что когда у него кончились боеприпасы, он не вышел из боя, а стал производить ложные атаки, чтобы отвлечь на себя часть истребителей противника. Замысел Александра удался. Он действительно привлек к себе внимание фашистов и облегчил маневр товарищам. Но отбиваться от врагов было нечем. Вражеский снаряд попал в самолет, его осколками ранило летчика. Все же Билюкину удалось дотянуть до родного аэродрома. Через несколько часов залатанный истребитель и Александр, получивший необходимую медицинскую помощь, снова были в воздухе. [166] За самоотверженные и умелые действия в этом бою Билюкин был награжден орденом Александра Невского.
На счету летчика 418 боевых вылетов. Он стойко защищал небо Ленинграда, потом — небо советского Заполярья. К концу войны на борту его истребителя красовались двадцать две красные звездочки — по числу сбитых вражеских самолетов.
Но на этом не закончилась «небесная» биография замечательного ленинградского летчика. Он и после воины оставался в боевом строю. На самой современной, самой совершенной авиационной технике Герой Советского Союза Александр Дмитриевич Билюкин и его воспитанники — молодые летчики не раз демонстрировали высокое боевое мастерство на воздушных парадах в мирном небе Москвы, восхищая тысячи людей, вызывая у них чувство большой гордости за нашу замечательную страну и ее верных стражей — воинов Советских Вооруженных Сил.