Бессмертный Перекоп
Отстояв в жесточайших боях Каховский плацдарм, наши войска ринулись на штурм укреплений, воздвигнутых на путях, ведущих в Крым, — последнее пристанище врангелевцев.
...Турецкий вал. Теперь здесь установлен величественно-строгий обелиск. Ввысь, словно штыки, взметнулись две остроконечные грани из белого металла. У их вершины цифры: «1920», «1943» — даты штурма вала в гражданскую и Великую Отечественную войны. Посредине знак первого советского ордена — Красного Знамени. У основания одной из граней литая надпись: «Обелиск установлен в честь 60-летия Советских Вооруженных Сил и их побед на Перекопе».
От Каховки до Перекопа — 80 километров. Порыв воинов 51-й стрелковой дивизии был неудержим. Перейдя 28 октября 1920 года в решительное наступление, они смяли части 2-го армейского корпуса генерала Витковского на промежуточных рубежах и уже вечером 29-го достигли Перекопа.
В ночь на 1 ноября началась первая атака Турецкого вала. Противник встретил красноармейские цепи ураганным огнем. Наши артиллерийской поддержки не имели. Перед рассветом шестая рота 456-го (бывшего 61-го Рыбинского) полка Ф. А. Рязанова пробилась через рогатки заграждений и ворвалась на вал. Но там ее почти полностью выкосили, и обратно вернулась лишь горстка бойцов.
Та атака явилась разведкой боем. После нее все части были отведены в тылы. Стало очевидным, что с ходу Перекоп не взять. Войска группы занялись тщательной подготовкой к штурму крымских твердынь врага, подтягивали артиллерию, завозили боеприпасы.
Одновременно шли исследования Сиваша, определялись наиболее верные пути штурма Турецкого вала, который, по словам отца, «будто горный кряж, замкнул вход с севера всякому пешему и конному»{81}. Еще турецкие [106] ханы воздвигли его каторжным трудом пленной запорожской вольницы. Подступ к валу преграждал ров глубиной до 10 и шириной 20 метров, упиравшийся флангами в Черное море и Сиваш.
Врангелевцы не только вернули препятствиям первозданность, но и во много крат усилили их с помощью французских военных инженеров мощной, глубокой и сложной системой долговременных фортификационных сооружений, массой тяжелой, крепостной и береговой артиллерии, густой сетью пулеметов, укрывшихся в бетонных бойницах.
И это не все. За Турецким валом, в глубине перешейка, между озерами Старое и Красное, был оборудован Юшуньский укрепленный узел, имевший шесть линий окопов с проволочными заграждениями в несколько кольев.
«Многое сделано, многое предстоит еще сделать, но Крым и отныне уже для врага неприступен»{82}, — заявил Врангель 30 октября 1920 года после личного осмотра всей системы перекопских укреплений. Газетные подпевалы барона пошли дальше. Бахвалясь, писали: «Мы ждем врага, чтобы он разбил себе лоб о нашу неприступную крепость».
А штаб В. К. Блюхера в те дни вел деятельную и планомерную подготовку к штурму той самой «неприступной крепости». После тщательного изучения обстановки отец пришел к выводу, что наиболее уязвимым местом во вражеской обороне является Литовский полуостров. Со стороны Сиваша он был укреплен крайне слабо, поскольку врангелевцы считали просто невозможным форсирование красными этой водной преграды.
Форсировать не на чем. А если поискать брод? Разведчики принесли добрые вести. Жаркое лето, сухая и ветреная осень привели к тому, что в своей западной части Сиваш значительно обмелел. Местные жители знают броды, готовы провести не то что роты, а целые полки. Командующий группой выехал на побережье и лично убедился, что Сиваш пройти кое-где можно. Значит, есть предпосылки для внезапного удара во фланг и тыл перекопским укреплениям противника.
Однако основным по-прежнему остается фронтальный штурм перешейка. Командующий и штабисты решили [107] при этом прибегнуть к никем еще в ходе гражданской войны не использованному построению частей и специальных подразделений для прорыва полос неприятельской обороны. А именно: принять за основу боевой порядок из пяти волн (линий). Первая состоит из саперов-подрывников, гранатометчиков и резчиков проволоки, Им расчищать проходы, намеченные обстрелом артиллерии, а при необходимости проделывать и новые для идущей следом пехоты. Вторая волна — решающая. Ее задача, не ввязываясь в затяжные бои, прорвать оборону противника на всю глубину вала. Ликвидация очагов сопротивления — за третьей волной. Четвертая идет дальше, взламывая Юшуньские позиции врангелевцев. И, наконец, пятая волна. Она должна быть максимально насыщена кавалерией. Ей подвижными частями и группами добивать недобитых, выходить в чистое поле Крыма.
«Накануне празднования третьей годовщины Великой пролетарской революции, — вспоминал отец в статье «Победа храбрых», — мы были готовы к штурму. К полю сражения подтягивались 15-я и 52-я дивизии. Вместе с 153-й бригадой и отдельной кавалерийской бригадой Перекопской группы они намечались для нанесения удара через Сиваш на Литовский полуостров... 152-я бригада и Огневая ударная готовились для лобовой атаки Турецкого вала.
М. В. Фрунзе приехал в штаб 51-й дивизии, расположенной в Чаплинке...
В ночь на 8 ноября, когда страна праздновала третью годовщину Октября, 15-я, 52-я дивизии и 153-я и Отдельная бригады 51-й дивизии в пронизывающем морозе, утопая в болотах Сиваша, расстреливаемые артиллерийским и пулеметным огнем, таща на себе пулеметы и орудия, двинулись в атаку на Литовский полуостров»{83}.
В боевых порядках тех, кто шел через Гнилое море, был и помвоенкома 459-го стрелкового полка Константин Телегин. В его дневнике политработника появились такие записи:
«8 ноября...Лам приказано двигаться уступом за правым флангом 458-го полка, т. е. непосредственно в тыл Перекопскому валу.
Полк тронулся. Впереди шел проводник. Крутой спуск [108] с берега — и вот мы на мягком, липком, местами еще покрытом водой дне Сиваша. Туман не позволяет разглядеть путь впереди. Каждый ступает осторожно.
...Часам к 11 утра небольшая горсточка храбрецов 458-го полка добралась наконец до Литовского полуострова, а на их место мы ввели 9-ю роту своего третьего батальона. Снова начали медленно продвигаться вперед, большей частью ползком. В резерве остались две роты и саперная команда. Сзади маячила на лошадях Отдельная кавбригада. Настойчиво влезали мы в подковообразную выемку, которую делает Сиваш у Перекопского вала.
...Две батареи нашей кавбригады открыли огонь. 2-й Дроздовский полк не выдержал и побежал. Около 300 солдат, 4 офицера, 12 тачанок с пулеметами были нашими первыми трофеями.
...Выйдя на берег, заняли окопы противника, выставили сторожевое охранение и получили возможность хоть немного окопаться и отдохнуть. Подсчитали силы. Из 500 наступавших бойцов (без второго батальона) осталось около 120 человек. Спасением было то, что снаряды уходили глубоко в илистое дно Сиваша и, взрываясь там, вылетали вверх узкой трубой, не причиняя того урона, какой они обычно наносят своими осколками на твердом грунте»{84}.
Совместные действия двух бригад 51-й, 15-й и 52-й стрелковых дивизий достигли цели. Врангелевцы потеряли Литовский полуостров, над их частями, занимавшими укрепления Турецкого вала, нависла угроза окружения. Однако удары по правому флангу и тылам противника не совпали по времени с лобовым, фронтальным штурмом.
Под Турецким валом на артиллерийских позициях царило молчание. Густой туман покрыл Турецкий вал. Напряжение нарастало. С Литовского полуострова неслись непрерывные запросы: «В чем дело?»
Лишь к 10.00 густая пелена тумана медленно рассеялась, и заговорили все орудия непосредственной поддержки атаки. Легкие батареи на валу были подавлены, но тяжелая и крепостная артиллерия Юшуньских позиций ощутимых потерь не понесла. Открыв ответный огонь, она превратила семикилометровое пространство перед валом в сплошное море воронок. [109]
Первая штурмовая волна смогла подняться только в полдень. Подрывники и резчики пробили достаточно проходов, но и сами при этом почти все полегли. Полки второй волны получили в поддержку пятнадцать бронемашин. Военный инженер фронта Д. М. Карбышев и начальник дивизионных бронесил И. В. Янковский предложили использовать эту технику прежде всего в инженерных целях. Каждый броневик был оснащен специально изготовленными четырехрожковыми металлическими крючьями. Пехотинцы забрасывали цепкие кошки в гущу проволочных заграждений, затем броневики давали задний ход и волокли за собой колья с колючкой. Однако и при таком нововведении штурмовые роты и батальоны 152-й, ударной бригад и 453-го полка дальше первой полосы заграждений пробиться не смогли.
С наступлением темноты атаки возобновились. Еще три часа тяжелейших боев. И снова сбой. Завязли в сорока шагах от главных укреплений врага.
В полночь командующего Перекопской группы вызвал к телеграфному аппарату Михаил Васильевич Фрунзе и передал: «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало»{85}.
Блюхер вновь бросает изнуренные части на штурм. В первых цепях шли коммунисты. Они несли развернутые боевые знамена полков. Среди атакующих развевалось и знамя Московского Совета с надписью: «Уничтожь Врангеля!» Падали сраженные пулями, осколками бойцы и командиры. Под ураганным огнем врага, ослепляемые прожекторами, атакующие неустрашимо штурмовали вал. Срывались на обледенелом скате, скользили вниз, поднимались и вновь бросались вперед.
В 3.00 9 ноября 455-й и 456-й полки почти одновременно вышли на вал. Через их боевые порядки тут же проследовали полки пятой штурмовой волны — 453-й и 454-й и, не задерживаясь, устремились на юг, к Юшуньским позициям. Их атака слилась с ударами частей Литовского полуострова.
«На рассвете 9 ноября, — вспоминал отец, — штаб переходит в Армянский Базар... Измученные штурмом, понесшие потери, части 51-й дивизии без пищи и воды, с ограниченным запасом снарядов, шли для прорыва 3-й [110] и 4-й линий Юшуньских позиций, оплетенных густыми сетями из колючей проволоки. На каждый километр самой узкой части фронта там приходилось до 40 орудий разных калибров и около сотни пулеметов.На море крейсировал флот белых; огнем тяжелых орудий он засыпал все пространство, включительно до Армянска. Остановившись на хуторе Булгакове, мы наблюдали грандиозную панораму еще не виданного по масштабу боя. Грохот артиллерийской канонады, свист и шипение снарядов в воздухе были так велики, словно мы наткнулись на стену из жерл орудий и дул пулеметов,
У нас было в два-три раза меньше орудий, чем у врангелевцев, но артиллеристы не смущались подавляющим превосходством белой артиллерии. Они храбро тащили орудия в передовых частях и прямой наводкой разбивали бетонированные пулеметные гнезда...
В ночь на 11 ноября 151-я бригада захватывает почтовую станцию Юшунь. Все резервы 51-й дивизии бросили к Юшуни, и войска Перекопской группы твердо стали на Крымский полуостров...» {86}
...В книге «Пятьдесят первая Перекопская дивизия», изданной в 1925 году, в главе под названием «Ленин и Перекоп» говорится: «Владимир Ильич Ленин придавал чрезвычайно важное значение захвату Перекопа и разгрому Врангеля. У него в кабинете была карта с нанесенными положениями наших войск и врангелевцев, на которой отмечались все наши успехи и неудачи и по которой измерялось расстояние от Каховки до Крыма через Перекоп.
Клара Цеткин в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Коммунист» № 27 в марте 1924 года, приводит такое высказывание В. И. Ленина:
«...мы использовали мир с Польшей для того, чтобы всеми силами обрушиться на Врангеля и нанести ему такой сокрушительный удар, чтобы он нас навсегда оставил в покое.., Но самое главное — могли ли мы без самой крайней нужды обречь русский народ на ужасы и страдания еще одной зимней кампании...Нет, мысль об ужасах зимней кампании была для меня невыносима».
Далее К. Цеткин писала:
«Вскоре он успел сказать, что заказаны десять тысяч кожаных костюмов для красноармейцев, [111] которые должны взять Перекоп со стороны моря. Но еще до того, как эти костюмы были готовы, мы ликовали, получив известие, что героические защитники Советской РОССИИ штурмом овладели перешейком. Это был беспримерный военный подвиг, совершенный войсками и вождями. Одной заботой, одним страданием у Ленина стало меньше: на Южном фронте также не предстояло зимней кампании...»
11 ноября 1920 года начальник, комиссар и начштаба 51-й дивизии рапортовали Московскому Совету:
«Задача, поставленная дивизии, — пробить дорогу в Крым — выполнена. 11 ноября в 12 час. занята ст. Юшунь, впереди Крым, укреплений больше нет... Погибли лучшие силы Врангеля, и с ними пали вместе неприступный Турецкий вал и четыре линии Юшуньских укреплений. Надежда белых банд... задержаться на Перекопских и Юшуньских позициях разлетелась как мыльный пузырь. Полуодетые, голодные, уставшие, участвовавшие беспрерывно во всех боях, герои-красноармейцы и командиры разгромили не только превосходную живую силу, но и разбили ее за десятками рядов проволочных заграждений и бесчисленным рядом окопов. Ничто не могло спасти банды Врангеля. Приказ пролетариата — Крым должен быть советским — выполнен честно»{87}.
К черноморским портам Крыма дивизия шла свободным маршем. Начдив приказывал при освобождении населенных пунктов «проходить через таковые с оркестрами музыки. В пунктах, где имеются исполкомы, приветствовать их, останавливаясь перед таковыми, от имени Советской власти. Встречаясь с партизанскими отрядами, подчинять таковые себе в оперативном отношении»{88}.
13 ноября 1920 года 51-я вместе с буденновцами 1-й Конной вошла в столицу Крыма — Симферополь. Открылся прямой путь к городу русской славы — Севастополю. Право первыми вступить в него было предоставлено полкам 153-й бригады.
И снова открываю «Дневник политработника» Константина Федоровича Телегина: [112]
«15 ноября.После пятичасового отдыха тронулись в путь. Выполнить приказ и сегодня занять Севастополь — задача нелегкая. Надо шагать да шагать... Но теперь уж каждый был уверен, что именно нам предстоит честь водрузить победное Красное знамя над Севастополем. Бойцы заша-гели быстрее, товарищи на подводах подбадривали их шутками...
Прошли горный перевал. Стало жарко. Бойцы сбросили шинели на подводы. Между горами показалось море. Бойцы с детским восторгом оглядывались кругом.
Из-за поворота неожиданно появилась наполненная людьми грузовая машина. Уже ясно было видно развевающееся Красное знамя.
Мы пошли быстрее. Это рабочая делегация выехала встречать Красную Армию. Мы обменялись крепкими рукопожатиями. Несколько рабочих и одна работница со слезами радости на глазах бросились обнимать и целовать нас. Один из делегатов передал привет от ревкома и рабочих Севастополя. Он сказал, что весь город поднялся на ноги встречать Красную Армию и в деревне, в 5 километрах от Севастополя, приготовлен обед.
Делегаты рассказали, что 14 ноября, погрузившись на суда, Врангель ушел в море. Подпольный ревком принял на себя всю полноту власти в городе.
...Приближаясь к Севастополю, мы увидели идущие навстречу толпы народа во главе с Севастопольским ревкомом. Товарищи преподнесли нам хлеб-соль и поздравили с победоносным разгромом Врангеля. Крики «ура!», букеты цветов, летящие вверх шапки!
Только выступили мы на улицу, как полились звуки «Интернационала». Наш путь до памятника Нахимову был сплошным триумфальным шествием...
Наконец мы на Нахимовской набережной... Выстроились. Прибыли товарищи из штаба бригады. Командир отрапортовал:
— Приказ выполнен. Полк в 16.30, на полчаса раньше срока, занял Севастополь. Отставших нет. Настроение бойцов и командиров исключительно высокое»{89}.
...За героический прорыв укреплений врага при входе в Крым 51-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и получила почетное наименование [113] Перекопской. Тогда же Реввоенсовет Южного фронта наградил ее начальника вторым орденом Красного Знамени, а С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов подарили ему именные часы с надписью: «Красному вождю и победителю на Перекопе и Юшуне... Начдиву 51-й В. К. Блюхеру от РВС 1-й Конной».
Помню, рассказывая как-то нам о Перекопе, отец перебросил мостики и в наши дни:
— А сейчас, дети, паровозы поездов, минуя Турецкий вал, подают тревожные гудки. Слышал я их и на Чонгаре, штурмовали который мои бывшие уральские партизаны — бойцы 30-й дивизии. Гудки звучат в честь тех, кто погиб, защищая родную Советскую власть. Они зовут молодых брать за образцы героев, следовать им и быть готовыми к такой же славной защите великого дела Октября...
Мечтал я в детстве побывать в тех местах, чтобы самому послушать эти гудки-салюты. Тогда не довелось. Услышал их спустя сорок с лишним лет...
Близ обелиска в честь побед советских воинов на Перекопе через Турецкий вал проходит железнодорожная линия. Приближение поезда я не заметил. Он сам заявил о себе протяжным гудком тепловоза. И тогда я вспомнил не только об отце, но и о старшем брате Всеволоде{90}. Вспомнил о всех его сверстниках. Это они приняли в роковом 41-м боевую эстафету гвардейцев Октября. Стояли насмерть, обороняя Одессу и Севастополь, Москву и Ленинград... Они же были и героями второго легендарного штурма Перекопа.
Гудок тепловоза звучал тревожно и в то те время торжественно. Он не только воздавал честь погибшим, но и славил победителей. А среди них были и те, кто пришел сюда, на эту священную землю, уже в мирные годы и стал творцом третьего победоносного Перекопского штурма. Памятник себе здесь они установили сами.
Вот он, рядом, их рукотворный Северо-Крымский капал. Взяв воды из Днепра у Новой Каховки, пролег прямой стрелой по Перекопу, рассек надвое Турецкий вал и, пробившись между солеными озерами былых Юшуньских [114] позиций, разделился на множество рукавов, чтобы сполна наполнить жаждущие крымские степи от Красноперекопска до Раздольного, Джанкоя и Керчи.
Эта искусственная речная артерия, равной которой нет в Европе, дает ежегодно Крыму 5 миллиардов кубометров воды. Только на земли Красноперекопского района ее поступает до 150 кубометров в секунду — столько, сколько несет в себе река Ингул при впадении в Южный Буг.
Красноперекопск... Как знать, возможно, именно отсюда послал 11 ноября 1920 года начдив 51-й «Всем, всем, всем!» — свою победную радиореляцию. Тогда ведь здесь кончались укрепления белых и построек тут не было никаких — одна солончаковая степь.
Начало Красноперекопску дал заложенный в 1932 году поселок, а статут города он получил в 1966 году, И этому во многом помогли строители Северо-Крымского канала.
В Красноперекопске ныне воздвигнут мемориал «Три штурма Перекопа». У входа в городской парк за гигантской скульптурной фигурой героя-бойца, героя-созидателя — три пилона. В верхней их части даты трех исторических перекопских сражений, двух боевых — «1920», «1944» и третьего мирного — «1963». А у оснований монолитов чугунные плиты с вдохновенными стихотворными строками:
1920 Мы вас никогда не забудем,У мемориала припомнились мне рассказы наших студентов о красноперекопских встречах. Для них, начавших жизнь на рубеже шестидесятых годов, и 1963-й — сама история. Здесь им был оказан особенно теплый прием. На Турецком валу их дожидались пионеры-фрунзенцы. Празднично нарядные, в буденовках, с красноармейскими «разговорами» на белоснежных рубашках, они познакомили уральских гостей со всеми достопримечательностями города, а затем пригласили в свой школьный музей.
Десять лет добивались ученики Красноперекопской средней школы № 2 права носить имя выдающегося пролетарского полководца Михаила Васильевича Фрунзе и отличной учебой, примерным поведением, добрыми тимуровскими делами, большой следопытской работой заслужили это почетное право. Имя М. В. Фрунзе присвоено школе постановлением Совета Министров Украинской ССР.
Юные фрунзенцы учатся в новом здании, которое строили их отцы и матери — рабочие и работницы Перекопхимстроя, а свой богатейший школьный историко-революционный музей они создали собственными руками под руководством неутомимой Галины Ивановны Полосковой.
Вечером вся наша экспедиция собралась в прекрасном городском Дворце культуры. От имени тружеников орденоносной Крымской области, два города которой — Севастополь и Керчь — несут на своих знаменах Золотые звезды Героев Отчизны, уральцев приветствовал заместитель председателя исполкома Красноперекопского Совета народных депутатов В. И. Каракаш.
— Наш Перекоп, — сказал, выступая, первый секретарь горкома комсомола Валерий Дьяченко, — стоит в одном ряду с Кронштадтом и Нарвой, Каховкой и Волочаевкой. В честь 00-летия первого штурма Перекопа все [116] участники школьных военно-спортивных игр «Зарница» и «Орленок» «с боем» брали Турецкий вал, а восемь тысяч комсомольцев совершили переход через Сиваш от Строгоповки до Литовского полуострова... Гордостью молодых является также Северо-Крымский канал. Трудятся на нем ребята и девчата с энтузиазмом героев легендарных перекопских штурмов.
На вечере свердловские студенты передали молодым красноперекопцам землю с братской могилы уральских коммунаров, а самодеятельные артисты порадовали их новой песней о героях 51-й стрелковой дивизии, созданной ими на слова поэта Эдуарда Багрицкого. Здесь, в Красноперекопске, они пели ее с особым подъемом:
...И снова бой.