В большом океанском плавании

1

Примерно к середине 50-х годов завершился первый этап развития советского Военно-Морского Флота, который охватывает первое послевоенное десятилетие. На этом этапе строительство флота шло в основном по пути создания эскадр надводных кораблей. По своей структуре флот был прибрежного действия.

Все возраставшая угроза нашей стране с океанских направлений, концентрация сил флотов блока НАТО у наших берегов, безудержная гонка морских вооружений, как обычных, так и ядерных, выдвинули вопрос о надежной защите морских рубежей Советского Союза.

Примерно с середины 50-х годов в соответствии с решением партии и правительства в нашей стране начались крупные работы по созданию мощного океанского ракетно-ядерного флота. Этим было положено начало второму этапу в развитии советского Военно-Морского Флота.

Каким должен быть флот? Таким, как флоты великих морских держав, или коренным образом отличаться от них? Что должно лежать в его основе? Какие силы должны определять его мощь? Каковы основные направления развития флота?

Поиску ответов на эти вопросы было подчинено многое в деятельности Главкома ВМФ. На ответственных флотских совещаниях Сергей Георгиевич напоминал своим заместителям, что при составлении предложений надо опираться на результаты крупнейших научно-технических достижений, в особенности в области создания ракетного оружия, атомной и газотурбинной энергетики.

«Сергей Георгиевич при подготовке и обсуждении предложений, [48] — рассказывает Герой Социалистического Труда адмирал П. Г. Котов, — на всех уровнях заботился и настойчиво добивался создания кораблей с учетом опыта войны, современного уровня развития науки и техники, исходя из задач Военно-Морского Флота и противостоящих ему сил вероятного противника. Он многое делал для того, чтобы научные исследования в интересах развития кораблей, оружия и техники проводились непрерывно. В эпоху научно-технической революции, когда наука и техника развиваются быстрыми темпами, Главком придавал особое значение вопросам прогнозирования развития флота, научному руководству строительством флота. В дальнейшем он требовал от нас учитывать первый опыт дальних плаваний кораблей, который оказал существенное влияние на такие элементы, как надежность, мореходность, автономность, дальность плавания, обитаемость кораблей и т. д.».

Понимание ответственности, выпавшей на его долю, заставляло С. Г. Горшкова действовать осмотрительно. Выдержав испытания на прочность и в годы войны, и в мирное время, он, неторопливый в решениях всегда, в те дни был особенно сдержан и больше выслушивал других, чем говорил сам. После шумных совещаний и заседаний, прохаживаясь по своему просторному кабинету, Сергей Георгиевич подводил итоги раздумьям.

То было время дискуссий как в нашей стране, так и за рубежом — дискуссий о влиянии ядерного оружия на характер войны на суше и на море. Высказывались крайние взгляды, сводившиеся к отрицанию роли отдельных видов вооруженных сил, систем вооружения. Отрицалась даже возможность флотов действовать в море, а следовательно, и его необходимость для страны. Но жизнь подтверждала другое.

Сергей Георгиевич подходил к карте. Кто окружает нас, нацеливает против нас свои силы? Коалиция морских держав, располагающих мощными современными флотами. И прежде всего — авианосными силами. В то время флот США насчитывал в своем составе 14 многоцелевых авианосцев. [49] На этих кораблях находилось до 1500 самолетов — носителей ядерных средств.

Как развиваться дальше советскому флоту? Быть может, нам следует идти своим, самобытным путем, строить корабли и самолеты, которые бы отвечали современным требованиям защиты Отечества с океанских направлений?

Обдумывая этот основополагающий вопрос, Главком снова и снова возвращался мысленно к истокам российского флота.

Опыт строительства русских кораблей — от первого подводного корабля крестьянина Никонова, ботика Петра до лучших кораблей Отечественной войны — та путеводная звезда, которая может определить курс строительства океанского отечественного флота. Искусством русских кораблестроителей создавались во все времена корабли оригинальных конструкций в духе времени. Петровские галеры, парусные фрегаты, пароходы, броненосцы — славные вехи отечественного кораблестроения. Они сочетали в себе силу, скорость, красоту. Но при всем том русские моряки, сражавшиеся на этих кораблях при Гангуте, Корфу, Синопе, Цусиме, на Баренцевом и Черном морях в Отечественную войну, всегда мечтали о флоте будущего, который еще более прославит Отчизну.

Все чаще в памяти Сергея Георгиевича всплывали суровые годы войны, когда особенно остро ощущался недостаток кораблей, и при высадке десанта в районе Григорьевки, и позднее, в Керченско-Феодосийской операции, когда он с болью в сердце смотрел на маленькие суденышки, направлявшиеся к вражескому берегу, которые нещадно трепал шторм...

Начало нового этапа развития отечественного флота — этапа создания и развития советского океанского атомного флота — связано с появлением в Советских Вооруженных Силах ядерного оружия и ядерной энергетики.

Именно тогда возник и такой вопрос: каким кораблям отдать предпочтение? Сам Сергей Георгиевич все время [50] служил на надводных кораблях, но он хорошо знал, что в первой и второй мировых войнах подводные лодки зарекомендовали себя как род сил военно-морского флота, способный активно действовать в океанах и морях и успешно решать важные задачи.

На одном из ответственных совещаний Главком высказался за строительство современных подводных лодок. Один из его заместителей возразил:

— Надо иметь в виду, что в ходе минувшей войны потери подводных лодок были велики. Надводные корабли союзников уничтожили более трети лодок гитлеровской коалиции. И сейчас имеются эффективные силы противолодочной борьбы.

Тогда Сергей Георгиевич, убежденный в своей правоте, поставил вопрос так:

— Нужно с помощью точных научных расчетов изучить, смогут ли подводные лодки, несмотря на постоянное совершенствование средств противолодочной обороны, достичь стратегических целей в войне на море.

Вскоре научные исследования подтвердили высокую эффективность подводных лодок при правильном их использовании и надлежащем боевом обеспечении.

Появление атомных подводных лодок положило начало созданию мощных подводных сил, способных решать стратегические задачи в океане.

Кое-кто из ученых, ссылаясь на крупные империалистические державы, имевшие огромный надводный флот, утверждал, что нашей стране надо догонять их.

Сергей Георгиевич высказал свое мнение твердо:

— Чтобы нам сравняться в силах с крупнейшими державами по основным классам надводных кораблей, потребуются долгие годы, огромные материальные средства.

Как известно, в ходе борьбы мнений в мировом подводном кораблестроении определились два направления: создание новейших подводных ракетоносцев, носителей [51] мощных дальнобойных ракет, и многоцелевых атомных подводных лодок, способных выполнять весьма широкий круг боевых задач.

Впоследствии сформировались и такие направления в развитии флота: вооружение флота авиацией дальнего действия — океанской авиацией, качественное изменение средств борьбы с подводными лодками, использование разнообразных средств радиоэлектроники, автоматизации, а также математических методов исследования с применением электронно-вычислительных машин.

Со временем С. Г. Горшкова все больше занимает мысль о сбалансировании флота, преимущественном развитии тех родов сил, которые способны наиболее эффективно решать основные задачи, стоящие перед флотом. Такими силами [52] являются атомные подводные лодки и морская ракетоносная авиация.

Именно они могут сконцентрировать в себе огромную ударную мощь, обладать высокой мобильностью, скрытностью действий и способностью наносить удары по важным центрам. Предпочтение, отдаваемое развитию подводных лодок и морской авиации, не только не исключало, а, наоборот, предполагало согласованное развитие других родов сил флота, и, конечно, надводных кораблей для решения свойственных им задач.

Идея Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР о сбалансировании флота была обсуждена в самых высоких инстанциях. Партия и правительство утвердили генеральный курс в строительстве флота, наметили пути достижения целей, определили людей, ответственных за выполнение намеченного курса. Людей деятельных, грамотных, преданных флоту, своему делу.

2

Сергей Георгиевич Горшков в каждый определенный момент стремился четко выделить главное звено в создании нового флота. В самом начале центр тяжести пришелся на проектирование новых кораблей. В проектах новых лодок находили применение последние достижения техники мирового кораблестроения.

При встречах с конструкторами Главком подробно расспрашивал о ходе работ, вникал в характеристики новых лодок. Главное, чего требовал он от ученых, конструкторов, — это обеспечить скрытность действий подводных лодок, способность находиться в подводном положении практически в течение всей автономности, достигать большой глубины погружения, плавания на малошумных ходах, оснащения необходимым мощным оружием.

Конструкторы искали, мучились и подчас все начинали сначала. Главком все чаще бывал в конструкторском бюро. [53]

Он твердо добивался создания лодок, сочетающих в себе большую ударную мощь, высокую мобильность и способность действовать в глобальных масштабах. После одного из таких посещений Сергей Георгиевич записал:

«Современный боевой корабль — это сложнейшее сочетание технических устройств, систем и комплексов, являющихся самыми последними достижениями науки, инженерной мысли и производства. Это ядерная энергетика, газовые и паровые турбины с большой удельной мощностью, стратегические и оперативно-тактические ракеты, самонаводящееся подводное оружие, автоматическая артиллерия, техника, обеспечивающая комплексную автоматизацию процесса управления, прецизионная штурманская аппаратура, сложнейшие гидроакустические и радиолокационные комплексы и др.».

Новые корабли рождались в муках творчества и вдохновения. В плавных обводах и вместе с тем стремительных очертаниях они вмещали в себе и надежду, и мечту, и смелость. Они воплощали в себе и новейшие научные достижения нашего времени, и опыт кораблестроителей прошлого. Кроме скорости, глубины и оружия новейшие подводные лодки покоряли человека красотой. С давних времен — с эпохи парусного флота — корабли были произведением искусства. Но достичь этого всегда трудно.

При проектировании и строительстве новых атомных лодок, надводных кораблей ломались старые нормы, взгляды и решались невиданные ранее инженерные и конструкторские проблемы. Это, в свою очередь, потребовало создания новых марок сталей и технологического оборудования, что в конечном счете позволило справиться со сложными задачами.

То было время героических свершений. Труд всех — и конструкторов, и инженеров, и рабочих — был сродни подвигу. Люди трудились не жалея ни сил, ни времени. Рабочие не выходили из цехов, ученые — из лабораторий. К этому их вынуждала обстановка. Из-за океана то и дело раздавались [54] угрозы. Советские люди понимали: словами поджигателей войны не уймешь. Нужно противопоставить им силу. Сейчас, оглядываясь на тот период, многие поражаются: новые корабли рождались в немыслимо сжатые сроки, но рождались не в ущерб качеству.

3

В тот период Главком не знал отдыха. Его касалось все: и окончательная отделка проекта, и проверка модели, и поставки узлов, комплектация, испытания и сборка на стапеле. Одна проблема влекла за собой другую. Требовались высочайшая организация, тщательная согласованность и осмотрительность.

Столь необычное, новое дело, как строительство атомных лодок, требовало изменений и в других сферах военного дела. Приезжая на завод, спускаясь в отсеки, Сергей Георгиевич осматривал не только новую аппаратуру, приборы, установки, он смотрел в перспективу: не нынче завтра корабли сойдут со стапелей. Нужно быть готовыми их принять, эксплуатировать.

Флоту в ближайшее время понадобятся кадры, современные тактика, стратегия. И теоретическое осмысление не только опыта войны, но и новых приемов действий.

Вернувшись с полигона, Главком дал задание начальникам управлений кадров и военно-морских учебных заведений продумать систему подготовки кадров для атомных лодок и подобрать кандидатов на должности командиров первых лодок.

Через некоторое время Главкому доложили соображения по поводу первых кандидатов на должности командиров атомных лодок, назвали имена.

Сергей Георгиевич выслушал, задумался, потом сказал:

— К подбору командиров первых атомных лодок нужно подходить с такой же меркой, как к подбору космонавтов. Обсуждать их кандидатуры всесторонне, чтобы они были не [55] только прекрасными специалистами, грамотными моряками, а, главное, партийными и государственными людьми по самому высокому счету.

Подумав, Главком добавил:

— Попрошу всех офицеров, представляемых на должности командиров новых кораблей, вызывать на беседу ко мне.

Об одной из первых таких бесед рассказал Герой Советского Союза вице-адмирал А. И. Сорокин — тогда еще мало кому известный капитан 1-го ранга:

«Сергей Георгиевич Горшков долго, вникая в мельчайшие детали, расспрашивал меня о службе. Я отвечал, но никак не мог понять, чем вызвано такое пристальное внимание Главкома к простому командиру лодки. Правда, дела на нашем корабле шли вроде бы неплохо. Но разве мало таких и еще лучших кораблей в Военно-Морском Флоте страны!

И вдруг неожиданно, чуть понизив голос, Главком спросил:

— А вы не хотели бы покомандовать атомными?

— Атомными лодками? Но атомных лодок, насколько я знаю, у нас нет...

— Вы так думаете? — улыбнулся Сергей Георгиевич. — А все-таки в принципе как?

— Атомные лодки — мечта каждого подводника.

— Значит, решено. Отправляйтесь в Н., — Главком назвал один из дальних приморских городов Союза. — Вначале познакомитесь с лодкой на стапеле. А потом — в добрый час, как говорят... Но прежде всего вам нужно твердо понять, что вы будете стоять у истоков рождения нового подводного флота. Свершается военно-техническая революция, участником и свидетелем которой вы будете...

Через несколько дней я вылетел к месту нового назначения. Там я впервые и вступил на борт советской атомной подводной лодки».

Каждый шаг в строительстве и освоении новых подводных [56] лодок вошел в историю. Первый экипаж прибыл на лодку, когда она напоминала макет корабля в разрезе. Бессчетные трубы и трубки, провода всевозможных форм и расцветок переплетались замысловатыми клубками. Установки, приборы разных предназначений дополняли общую картину.

Моряки вместе с рабочими устанавливали, монтировали аппаратуру и одновременно глубоко, до винтика постигали устройство своего новейшего корабля.

Наступил спуск лодки на воду — звездный час флота. На завод прибыл Сергей Георгиевич Горшков. Он осмотрел атомного первенца, испытывая смешанные чувства. Сколько различных поисков, споров, волнений, всяких ожиданий осталось позади...

И вот перед ним совершенная, гармоничная, фантастически красивая атомная лодка. Событие, переворот в истории флота.

Глядя на плавные обводы лодки, на ее необычную рубку, Главком задумался. Не о таком ли корабле мечтали русские инженеры-кораблестроители разных времен: И. Я. Осминин, создавший бриг «Меркурий», И. А. Амосов, построивший первый в России винтовой фрегат «Архимед», один из талантливейших конструкторов надводных и подводных кораблей И. Г. Бубнов, создатель первой в мире подводной лодки «Дельфин», М. М. Окунев, В. И. Афанасьев, В. П. Костенко, академик Ю. А. Шиманский?..

При спуске лодки все было как будто обычно и в то же время все испытывали огромное волнение, в полной мере осознавая, что начинается новый отсчет времени в жизни подводных сил.

Гигантская субмарина, разорвав ленточку, заскользила к воде. При соприкосновении с водной гладью тысячи брызг взметнулись в небо... Атомная лодка закачалась на воде. Несколько минут спустя над ней взвился флаг — его вручил экипажу Главком как символ славы нового флота.

Флаг был вручен экипажу в 19 часов 50 минут по московскому [57] времени — солнце уже прикоснулось к кромке горизонта. Сергей Георгиевич с некоторым беспокойством взглянул на часы: через пять минут флаг надо спускать — согласно корабельному уставу его положено спускать с заходом солнца.

— Как быть, товарищ Главнокомандующий? — робко спросил командир лодки.

Адмирал на мгновение задумался, а потом решительно сказал:

— Что же, в конце концов уставы создают люди. И не все в уставах можно предугадать. Бывают же, наконец, исключительные ситуации, — и он повернулся к командиру: — Разрешаю спустить флаг на час позже установленного времени.

И еще целый час широкое алое полотнище реяло на ветру, как бы открывая этим ярчайшую страницу в истории современного военно-морского флота.

4

Новое всегда с трудом пробивает себе дорогу, на пути его часто встречаются тернии, препятствия. Нового опасаются, его порой окружают дымкой недосказанности. Еще в Москве Главнокомандующему доложили, что у некоторой части подводников есть сомнение относительно безопасности плавания на атомной лодке. Тогда Сергей Георгиевич не поверил. И вдруг он сам услышал на подводной лодке такой разговор:

— И все же опасно ходить на этой лодке.

Другой голос возразил:

— Почему же? Все проверено. Конструктор с лодки не вылезает.

— Так-то оно так... Но дело новое. На старых лодках было как-то надежнее. А тут ходишь и думаешь — а может, где радиация появится?..

Главком сказал командиру лодки:

— Такие разговоры не менее опасны, чем сама радиация. [58] Надо менять отношение к атомному флоту у всех категорий личного состава.

Главком выступил перед экипажем корабля и подробно рассказал о многочисленных испытаниях подводной лодки, о неоднократных замерах радиации, о безопасном плавании на ней.

Когда атомная лодка была готова к походу, Главнокомандующий объявил:

— Я сам пойду на лодке в первый поход. Главкому возразили:

— Испытания есть испытания, товарищ адмирал. Главкому нет необходимости участвовать в них.

— Есть такая необходимость. Пусть люди знают, что с ними идет Главком.

Ночью лодка отдала швартовы. На ее борту находилась большая группа ученых во главе с конструктором, Главнокомандующим. Командовал лодкой капитан 1-го ранга Л. Г. Осипенко.

Нет, не только развеять ошибочные опасения у части подводников хотел Сергей Георгиевич. Еще большим было желание самому вникнуть во все, узнать на месте, как говорится, из первоисточников.

Как поведет себя лодка в море? Что покажут сложнейшие устройства? В таком большом деле, как испытания, все может быть. Ведь известен такой факт: когда американский «Наутилус», совершая плавание подо льдами Арктики, пытался всплыть, вахтенный не заметил льдину. В результате лодка потеряла оба свои перископа.

Во время испытания новой лодки в море Главком вникал во все. Он требовал обстоятельных докладов и сам расспрашивал о подробностях, спускался в отсеки и на месте выяснял качество работы агрегатов.

В людях Сергей Георгиевич был уверен. Они выдержат, не подведут. Но техника есть техника, хотя она тоже прошла все испытания.

И вот главный конструктор удовлетворенно доложил: [59]

— Все в порядке. Реактор действует отлично. Выведен на полную мощность.

Главнокомандующий внешне спокоен. Все идет нормально. Скорость лодки приближается к скорости курьерского поезда. Идя такой скоростью, лодка практически может оставаться под водой длительное время. Атомный реактор исключает проблему горючего, специальные аппараты — проблему воздуха и воды.

И вот следует итоговый доклад:

— Корабль маневрирует отлично. Замечаний по работе приборов и установок нет. Расчетные скорости и глубины взяты. Можно считать, испытания проведены успешно.

Главком обернулся к главному конструктору, обнял его:

— От всей души поздравляю.

В то время еще не все могли в полной мере оценить происшедшее. Многое было обыденным. Первопроходцев атомных подводных лодок встречали скромно, хотя от этого значение события не умалялось, а со временем засияло всеми гранями.

Ночью в Москву ушло сообщение, подписанное Главнокомандующим Военно-Морским Флотом СССР:

«Испытания прошли успешно. Первенец стал на ноги».

Это сообщение срочно передали в Центральный Комитет партии и Совет Министров СССР.

5

Родился подводный корабль, обладавший невиданной дальностью, скоростью и глубиной погружения. Что делать дальше? Очень скоро Главкому стали предлагать разные варианты первых походов, столь же невиданных и заманчивых. Сергей Георгиевич внимательно выслушивал такие предложения и спокойно улыбался:

— Не спешите. Рановато еще. Не следует опережать события. Когда будем твердо убеждены в абсолютной надежности новой лодки, дадим «добро» на сложные походы. [60]

Снова и снова от причалов отходили необычные субмарины, брали курс в море, и с каждым походом крепла уверенность в безотказности отечественной техники.

Настал день, когда Сергей Георгиевич вызвал командира новой атомной лодки Аркадия Петровича Михайловского. После обстоятельной беседы Главком спросил:

— Как вы смотрите на возможность длительного похода?

Глаза Михайловского загорелись:

— Экипаж, лодка готовы к выполнению такого задания.

— Поход предстоит ответственный во всех отношениях. Важно проверить не только технику, но и изучить состояние людей в подобных ситуациях. Надо организовать глубоко продуманные наблюдения, чтобы понять, как скажутся на личном составе нагрузки — и физические, и моральные, и психологические. Словом, готовьтесь наблюдать, исследовать, делать выводы, находить решение мало изученных проблем.

Вскоре лодка под командованием капитана 2-го ранга А. П. Михайловского взяла курс в Атлантический океан. Навигационная электронная аппаратура фиксировала: хребет Рейкьянес у Исландии, разлом Флемиш и подводный пик Майли, Севере-Американскую котловину и котловину Гаттераса, пик Крылова у островов Зеленого Мыса.

Лодка бесшумно разрезала призрачную зеленую толщу воды и стремительно скользила в неведомых далях. Подводники, уже привычные к железному ритму — круговороту вахт, событий, к незримым силам, скованным в глубине установки, — прокладывали новые пути в управлении кораблем. Командир лодки был доволен: плавание проходило успешно.

А за тысячи миль от первопроходцев, на земле, в своем знакомом многим подводникам кабинете часто подходил к карте человек невысокого роста и задумчиво всматривался в притягивавшие его взгляд точки, через которые пролегал не один раз продуманный маршрут. Главнокомандующий был более других ответствен за этот экспериментальный [61] поход. И он прежде всего думал о людях. Новые атомные лодки, уже испытанные в походах, пусть кратковременных, не вызывали сомнений, но как выдержат необычность ситуации люди? В таком дальнем походе на атомном корабле они держали экзамен впервые. Приезжая на службу и уезжая домой, Главком неизменно обращался в мыслях к экипажу Михайловского.

Волнения улеглись, когда лодка пришвартовалась к родному причалу. В телеграмме командиру лодки Главнокомандующий Военно-Морским Флотом писал:

«Поздравляю Вас и личный состав корабля с успешным окончанием дальнего похода в Атлантический океан, в течение которого в сложных условиях длительного плавания личный состав проявил высокое мужество и замечательную выучку, тем самым обеспечив выполнение важного задания.

Опыт Вашего плавания послужит ценным вкладом в дальнейшее развитие и совершенствование советского подводного флота.

Одновременно поздравляю Вас, товарищ Михайловский, с присвоением воинского звания...»

Преодолен еще один рубеж в эпохе атомного флота. На очереди были новые задачи.

На огромном глобусе, стоявшем в кабинете, особенно четко вырисовывалась вершина земли. Вспоминалось, как еще в училище он неоднократно слышал от преподавателя навигации Н. А. Сакеллари о давнишней мечте русских людей достичь Северного полюса. Карту Арктики украшают русские имена... Хорошо помнил Главком и слова адмирала Макарова. Возвращаясь домой после заседания в Географическом обществе, еще зимой 1892 года, Степан Осипович сказал своему спутнику Ф. Ф. Врангелю: «Я знаю, как можно достигнуть Северного полюса, но прошу вас об этом пока никому не говорить: надо построить ледокол такой силы, чтобы он мог ломать полярные льды...»

Минули десятилетия. Дерзновенная мечта о покорении [62] Северного полюса стала реальностью. Главкома, естественно, интересовало, как поведут себя в условиях ледового плавания современные атомные подводные лодки. Обдумывая это, Сергей Георгиевич снова советовался с учеными, специалистами, командующими флотами.

Когда, казалось, все было продумано до мелочей, он вышел в вышестоящие инстанции с предложением об арктическом походе.

Необычное предложение еще раз изучалось. Главкома попросили доложить о мерах, исключающих всякие неожиданности.

Сергей Георгиевич, не торопясь, излагал свои соображения. Он говорил по памяти, аргументируя свои доводы подробными выкладками, обстоятельными наблюдениями, точными историческими сведениями, продуманными мерами. Сообщение Главнокомандующего явилось глубоким научным докладом, и это было не случайно: проблемы освоения океана, международно-правовые вопросы, слагаемые морской мощи государства были предметом научных изысканий Главнокомандующего. Человек, облеченный огромной ответственностью, руководивший видом вооруженных сил, ограниченный до предела во времени, занимался научными изысканиями, имеющими большое значение для отечественной науки.

Главком изложил вопрос, и тут же последовал другой, который ко многому обязывал:

— Вы гарантируете, что поход к полюсу будет успешным?

Главнокомандующий ответил лаконично:

— Да, гарантирую.

В дни подготовки к новому походу С. Г. Горшков был по-особому собран, энергичен. Все рассчитано, все спланировано. Перед тем как отдать приказ о походе, Главком вылетел в ту базу, где стояла, приткнувшись к пирсу, атомная лодка «Ленинский комсомол». Еще никто на подводном корабле не знал о цели и особенностях похода. Сергей Георгиевич [63] беседовал с командирами, офицерами, матросами, прошел по отсекам, дал ряд указаний командованию флота и уже перед тем, как покинуть базу, сказал:

— Готовьтесь к ответственному походу.

Перед походом на лодке побывала компетентнейшая комиссия из специалистов разных управлений Главного штаба ВМФ. Надо было исключить всякие неожиданности. Ведь у американцев трижды срывалась сама попытка пройти под полюсом, хотя американские моряки выбрали и облегченную обстановку, и наиболее благоприятное для всплытия время года.

Судьбу и этого исторического похода будут решать люди. Сергей Георгиевич представил себе одного, другого — он знал их хорошо. Один — смоленский, другой — рязанский. Все — специалисты высочайшего класса. Отцы у большинства — участники войны.

Многое будет зависеть от старшего. Старшим на лодке пойдет командир соединения атомоходов контр-адмирал А. И. Петелин — опытный подводник, беспокойный по натуре. Командир лодки капитан 2-го ранга Л. М. Жильцов — офицер аккуратный, исполнительный, а главное, обязательный. Командир электромеханической боевой части Р. А. Тимофеев — мастер своего дела. Сергей Георгиевич, представив их в который уже раз, внутренне успокоился: все они производили хорошее впечатление.

И вот, кажется, все предусмотрено, все отработано, проверено, но Главком не спешил: лишь еще раз убедившись лично в готовности, назначил день выхода, а после еще одного доклада об окончательной готовности к выходу в море указал час выхода.

В тот день и час, когда лодка снималась со швартовов, Главком то и дело посматривал на часы, мысленно провожая экипаж. Вот сейчас лодка отошла от пирса, вот она прошла боковое заграждение, вот вышла в море...

В дни штурма Северного полюса Сергей Георгиевич, как всегда в сложные моменты, сохранял выдержку и спокойствие [64] — как и во время высадки десанта у Григорьевки, Керченско-Феодосийской десантной операции, испытании первых атомных. Главное, сохранять спокойствие в любой обстановке, какой бы трудной она ни была.

Каждое донесение с «Ленинского комсомола» тотчас докладывалось Главкому. Сергей Георгиевич выслушивал доклады, ничем не выказывая своего волнения, хотя, конечно, как руководитель, ответственный за этот поход, небывалый и сложный, он волновался.

Главнокомандующий отчетливо представлял трудности плавания во льдах. Достичь полюса, точно всплыть в полынье — это сложнейшая задача.

Мысленно он все чаще был с экипажем, на расстоянии тысячи километров от Главного штаба ВМФ, в безбрежном пустынном пространстве, где поземка заносит образовавшиеся прогалины...

Медленно движется лодка под толстыми паковыми льдами. До полюса — один градус. Корабль пересек 89-ю параллель. Над атомоходом — льды многометровой толщины. Под ней — 4000 метров. Лаг отсчитал последние мили, и вот он, Северный полюс.

Можно всплывать.

Но тут командир увидел на экране льдину, наползающую справа.

— Прекратить всплытие!

Найдена другая полынья. Но в перископе — по носу и по корме — нагромождение торосов. И наконец, при третьей попытке, когда разводье оказалось большим, всплыли. Брызнули веселыми осколками льдины...

«Ленинский комсомол», достигнув подо льдами Северного полюса, открыл еще одну новую страницу в истории отечественного подводного атомного флота.

Получив донесение с полюса, Сергей Георгиевич подготовился к подробному докладу.

Всплытие атомной лодки в районе Северного полюса — это достижение, которое возвеличивает национальную гордость [65] страны. Это выдающаяся победа ученых, конструкторов, инженеров, рабочих. И умалять значение этого похода нельзя. Беседуя с членом Военного совета — начальником политуправления ВМФ адмиралом В. М. Гришановым, Главнокомандующий высказал предложение о широкой пропаганде исторического похода к Северному полюсу. А в докладе, представленном в руководящие органы, внес предложение о награждении участников похода, о достойной встрече экипажа подводной лодки. Предложения были приняты.

Накануне возвращения атомной подводной лодки в базу на Северный флот прибыли руководители партии и правительства. Принимая высоких руководителей, показывая им подводную лодку, военный городок, Сергей Георгиевич стремился дать представление о современном флоте, его жизни и службе.

Честь флота, приумножение его традиций — предмет особой заботы Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова.

Пребывание руководителей партии и правительства на Северном флоте, вручение подводникам высоких наград, чествование первых Героев Советского Союза, осмотр и посещение баз флота стали толчком к широкой пропаганде современного флота, воспитания моряков на новых победах и традициях. И пример в этом задал сам Главнокомандующий. Он, не считаясь со временем, в своих выступлениях по радио, телевидению, в печати не уставал рассказывать о достижениях современного флота.

6

Находясь на Северном флоте, Сергей Георгиевич подолгу беседовал с членами экипажа, в особенности с руководителем похода контр-адмиралом А. И. Петелиным, командиром атомной лодки капитаном 2-го ранга Л. М. Жильцовым и командиром электромеханической боевой части инженер-капитаном [66] 2-го ранга Р. А. Тимофеевым. Темы бесед были важными. Насколько освоены наши подводные лодки, что выявил поход к Северному полюсу?

Мнение было общим: отечественные атомные подводные лодки превосходны — они могут длительное время находиться в океане в подводном положении, совершать при этом дальние переходы большими скоростями, сближаться с быстроходными надводными кораблями, выполнять другие сложные задачи. Наши моряки твердо освоили их.

Сергей Георгиевич, слушая подводников, почти каждому задавал вопрос о специальной подготовке молодых офицеров. И Жильцов, и Тимофеев отметили высокую выучку выпускников училищ.

— Конечно, училища дают основы знаний. Но настоящая учеба начинается на лодке. Здесь молодой офицер начинает познавать реактор, ракету, электронную аппаратуру.

Главком не впервые слышал о том, что военно-морские училища дают основы знаний, но не дают того, что необходимо в первую очередь молодому офицеру, — глубокие инженерные знания, навыки использования новейшей техники.

Вскоре в планы и программы военно-морских училищ были внесены серьезные коррективы, направленные на подготовку будущих офицеров по командно-инженерному профилю с пятилетним сроком обучения. Это была сложная задача. История не знала подобных прецедентов, когда в одном лице готовили специалистов одновременно для командных и инженерных должностей. Но таково было требование времени.

В тот период Главком нередко посещал военно-морские училища, обсуждая с преподавателями пути и средства коренного улучшения подготовки будущих офицеров. При каждом посещении флотов, кораблей Главком подробно интересовался службой выпускников училищ и, возвратившись в Москву, давал военно-морским училищам новые советы. [67]

На выпускном вечере своего родного училища имени М. В. Фрунзе, на других встречах с выпускниками Главком всегда подчеркивал, как велика роль командира корабля — главной фигуры на флоте. Ему предоставлены большие права, обязанности и власть. Он несет всю ответственность перед партией и народом за вверенный ему боевой корабль и умелое его использование, за судьбы подчиненных людей, за вооруженную защиту Родины.

Для воспитания твердых, волевых, подлинных командиров на флоте сложилась стройная система подготовки командиров кораблей. Важное место в ней занимают Военно-морская академия, высшие специальные офицерские классы, научно-практические конференции, дальние походы и личное инструктирование старших начальников.

Прибывая на флот, С. Г. Горшков, как правило, выходил на корабле в море, присматривался к командиру, к его практике управления кораблем. Многие командиры хранят в памяти добрую его школу.

Однажды Сергей Георгиевич вышел в море на крейсере «Свердлов». Выполнив задачу, крейсер возвращался в базу, акватория которой и в спокойную-то погоду весьма стесняла маневрирование такого корабля при сильном шторме. Главнокомандующий ВМФ спросил командира крейсера:

— Вы швартовались когда-нибудь в таких условиях?

— Не приходилось.

— А сможете?

— Смогу.

И Главком, зная этого командира, вполне удовлетворился его ответом. Сергей Георгиевич предоставил ему полную свободу и самостоятельность и не старался его стеснять. Капитан 1-го ранга В. Колондырец, командир крейсера, ошвартовался в шквальный ветер так, будто делал это десятки раз.

Посещая флоты, проводя совещания с командирами, Главком всегда с радостью и большим удовлетворением отмечал, как богат флот способными командирами, которым [68] по плечу любые задачи. В арктических и экваториальных плаваниях, при решении сложных учебно-боевых задач они демонстрировали высокую специальную подготовку, преданность идеалам коммунизма.

7

Современные новейшие корабли, молодые квалифицированные кадры открывали перед флотом широкие перспективы новых плаваний и открытий.

В 1963 году Сергей Георгиевич высказал мысль о новом походе к полюсу, в котором экипажу подводной лодки предстоит решить ряд научных заданий и не просто всплыть в полынье, а именно там, где все координаты равны нулю.

Старшим похода предлагался командующий Северным флотом адмирал В. А. Касатонов. Честь всплыть точно на Северном полюсе выпала атомной лодке, которой командовал капитан 2-го ранга Ю. А. Сысоев.

В свое очередное посещение Северного флота Сергей Георгиевич побывал на лодке, обсудил детали похода с Владимиром Афанасьевичем Касатоновым, встретился с членами экипажа. Беседуя с В. А. Касатоновым, Сергей Георгиевич пошутил:

— Ну, давай, покажи, на что способен наш девятый выпуск.

Адмиралы понимали друг друга с полуслова. Выпускники девятого выпуска, они хорошо знали, где и как несут службу их однокашники.

— Надо держать честь нашего выпуска. С нас спрос велик, — заключил уже серьезно Главком.

Во второй половине сентября 1963 года атомная подводная лодка покинула базу. Экипажу предстояло всплыть точно на широте 90 градусов. На корабле были впервые установлены новейшие гидроакустические и гидрологические системы и комплексы, другая техника.

29 сентября 1963 года могучий атомоход всплыл в точке, [69] где все координаты равны нулю, где любое направление — южное.

Вскоре на ледяной «шапке» земли на ледяных торосах затрепетали флаги — Государственный и Военно-морской.

Сергей Георгиевич вылетел на флот, чтобы выполнить почетное поручение Президиума Верховного Совета СССР — вручить высокие награды подводникам.

Выступая в Доме офицеров, Главком подчеркнул:

— Мы, представители старших поколений военных моряков, участники Великой Отечественной войны, испытываем чувство глубокого уважения к нынешним молодым воинам. Наша Родина поручила им защищать свои рубежи, свою безопасность, мирный труд народа, и они это почетное поручение выполняют с честью.

После вручения наград Сергей Георгиевич, верный своему правилу, беседовал с участниками похода. Речь шла о работе сложнейших установок, систем и механизмов.

Главком внимательно слушал отзывы специалистов. Два похода атомных подводных лодок давали богатейший научный материал. Напрашивался вывод о дальнейшем совершенствовании этого поколения подводных лодок, об оптимальном сочетании таких элементов, как боевая мощь, автоматизация, скорость хода, глубина погружения, автономность, условия обитаемости.

Слушая подводников, Главком думал: как будут действовать эти установки в разных температурных режимах, как проверить взаимодействие, связь, управление, тактические приемы и способы использования подводных — лодок совместно с другими кораблями? В сознании Главкома все больше зрела мысль о групповом подводном кругосветном плавании атомных подводных лодок. Он все чаще вспоминал слова М. В. Ломоносова: «Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рожденных только воображением».

Опыт и наблюдение — таковы величайшие источники мудрости, доступ к которым открыт для каждого человека. [70]

В начале 60-х годов Сергей Георгиевич Горшков еще более настойчиво занимался научными изысканиями в области военно-морского искусства и современной морской тактики. Большой материал для этого давали дальние походы пока одиночных кораблей. Жизнь ставила вопрос о групповом плавании кораблей.

Некоторое время спустя С. Г. Горшков получил разрешение на групповое кругосветное плавание.

Опять беспокойные ночи, консультации, проверки, беседы. Прибыв в отдаленную базу, Сергей Георгиевич снова обстоятельно обсуждал предстоящий поход с контр-адмиралом А. И. Сорокиным — руководителем похода. Метод подготовки к походу вытекал из поставленных задач. Поход планировался в обычных условиях со штатным личным составом. Чуть строже был только медицинский осмотр, и все равно ни один моряк не был отстранен от похода.

Февральской ночью 1966 года корабли отряда вышли в море. В их составе были лодки различных типов. В походе решался ряд новых практических задач: проверялась техника, велись исследования Мирового океана — делались замеры плотности и солености, температуры воды, скорости и направления подводных течений. Маршрут похода был составлен с таким расчетом, чтобы пересечь все климатические пояса, пройти экваториальные зоны и моря, прилегающие к далекой и суровой Антарктиде.

«День за днем продолжалась отработка поставленных задач, — вспоминает А. И. Сорокин. — Отряд следовал в разомкнутом строю, иногда рассредоточивался, чтобы в назначенный срок встретиться под водой в назначенном месте. Иногда возникали совершенно неожиданные трудности. Так, однажды, придя в точку встречи, мы вместо сигналов гидроакустической аппаратуры наших подводных лодок услышали невероятный шум, писк, какие-то трели... Оказывается, мы попали в район, где собралось множество китов, и они заволновались, обнаружив такого огромного «собрата», как наша подводная лодка». [71]

Весенним мартовским днем лодки ошвартовались у родных берегов.

С трибуны Дворца съездов, где проходил XXIII съезд партии, торжественно прозвучало:

— Несколько дней назад успешно закончен кругосветный поход группы атомных подводных лодок в подводном положении.

Делегаты съезда бурно аплодировали участникам штурма подводного космоса.

Родная земля тепло встречала первопроходцев подводных глубин. Поднявшись на палубу, ступив на бетон причала, подводники восторженными глазами смотрели окрест — на голубое небо, на зеленеющие сопки, на прилепившиеся к уступам гор домики. На земле экипажи подводных кораблей встретились: весь путь они шли вместе, но не виделись и теперь радостно обнимали друг друга.

Подводя итоги похода, Главнокомандующий отметил, что советские атомные подводные лодки показали свои прекрасные мореходные качества и под вековыми льдами Северного полюса, и в тропических широтах. За выдающиеся подвиги, умелое использование техники многие подводники в мирные дни награждены боевыми орденами и медалями. Более 20 человек были удостоены высокого звания Героя Советского Союза, в их числе А. И. Сорокин.

Подводников чествовали как героев, а Сергей Георгиевич продолжал размышлять над итогами группового плавания. Печать заслуженно писала о замечательном достижении отечественного кораблестроения, о высоких морально-боевых качествах подводников, но ему важнее всего было добраться до самой глубинной сути — понять, что чувствовали, испытывали люди в таком длительном походе.

В беседе с командиром отряда контр-адмиралом А. И. Сорокиным Сергей Георгиевич спросил:

— Хотел бы я знать, как переносили члены экипажей весь поход? [72]

Контр-адмирал, зная дотошный характер Главнокомандующего, ответил не сразу.

— Несравнимо улучшились условия быта и жизни экипажей подводных лодок — удобные каюты, кондиционированный воздух, хлеб собственной выпечки, свежее мясо, кино. Но все же люди устают не столько физически, сколько морально, психологически. В чем тут дело? Думаю, что морально-психологическая подготовка моряков требует особого внимания.

— А как вы сами чувствовали себя в походе?

— Под конец похода и я почувствовал усталость. Однажды увидел в перископе альбатроса и не мог оторваться. Все хотелось смотреть и смотреть, как он кружит над морем. Ведь, находясь под водой, мы оторваны от всего земного... Хотя земные проблемы зачастую не дают покоя... На земле у каждого осталось немало дел. И ни одно из них не в силах ни поправить, ни изменить в море...

— И что же предпринималось на лодках для морально-психологической разрядки?

— Помогали сплоченность, дружба, боевое братство, которые издавна присущи нашим морякам.

— Все это правильно, но этого недостаточно.

— И другие мероприятия проводились в походе. Скажем, большое оживление в отсеках вызывали голоса родных, кинофильмы, концерты, записанные на пленку...

— А что это за голоса родных? — Главком заинтересованно посмотрел на Сорокина.

— Перед походом комсомольцы обошли семьи моряков, записали на магнитофонную пленку их пожелания, песни, стихи, и, когда мы оказались в открытом океане, крутили эту пленку. Резонанс был огромный. В отсеках звучали голоса родных. Дети читали стихи, кто-то пел песенку про волка, жены передавали привет. Словом, передача вызвала душевный подъем...

К проблеме морально-психологической закалки Сергей Георгиевич возвращался после этого не раз — и на заседаниях [73] Военного совета ВМФ, и на совещаниях руководящего состава флота, и в беседах с ответственными работниками политуправления ВМФ, учеными. Итогом стал интересный и глубокий коллективный научный труд — «Война. Океан. Человек».

8

Рабочий день Главнокомандующего начинался с заслушивания положения дел на флотах, в первую очередь на кораблях, находящихся на дальних меридианах. Ему докладывали названия кораблей, их координаты, ход решения учебно-боевых задач, метеоусловия, наличие запасов.

Заслушивание обстановки — это одна сторона дела. Другая — принятие решений. Возникают различные ситуации, неожиданности, и все надо учесть.

На корабли двигается тайфун. Куда им укрыться?

Экипаж выполнил план подготовки. Какие будут дальнейшие указания? Возвращаться к родным берегам или продолжать плавание в заданном районе?

Вопросов, проблем — много. На одном корабле — на исходе запасы. На другом — больной. Идут запросы. Нужно срочно принимать решение, и решение единственно верное.

Анализируя обстановку на кораблях, бороздящих просторы Мирового океана, Главнокомандующему подчас казалось, что он, как когда-то, находится на командирском мостике корабля и заслушивает доклады с боевых постов. Только другие масштабы, другая ответственность... В такие моменты чувство гордости за отечественный флот, который вышел на просторы Мирового океана, тесно переплеталось с ощущением величайшей заботы за исход дальних походов, за освоение новой техники, новых районов плаваний, длительное пребывание подводных лодок и надводных кораблей на большом удалении от своих баз и берегов, за состояние людей. [74]

За многолетнюю службу на высоком посту Сергей Георгиевич привык к жесткому режиму, подниматься среди ночи и, заслышав телефонный звонок, принимать любой доклад, формулировать решение. Он схватывал явление, событие в его связях с другими явлениями, знал силу своего приказа и, может быть, поэтому никогда не спешил, не торопился.

Ответственные офицеры Главного штаба, командующие флотами, командиры крупных соединений единодушно отмечают интуицию С. Г. Горшкова. В его флотоводческой деятельности она занимала особое место и опиралась на богатый жизненный опыт, глубокие знания, природный ум. Организуя маневры, учения, провожая отряды кораблей в поход, утверждая планы каких-то мероприятий, Главком при этом нередко обращал внимание на какие-то детали. Иногда это замечание кому-то казалось второстепенным, не заслуживающим внимания, но неожиданно на маневрах, учениях, в походе вдруг происходило то, о чем предупреждал Адмирал Флота Советского Союза.

Но чему предпочтение — интуиции или научному анализу? Всякий раз, когда требовалось принять ответственное решение, Сергей Георгиевич обращался к точным наукам. Любовь к математике, точным наукам осталась в нем навсегда и нередко выручает его. Часто, выслушав доклад, он спрашивал офицера штаба:

— А каково ваше решение?

Приблизительных ответов, волевых решений Горшков не принимал.

— Трудно охватить все вопросы, которые приходилось решать Главкому Военно-Морского Флота, — отмечает адмирал флота Н. Д. Сергеев. — Много внимания он уделял центральному аппарату, в частности Главному штабу — основному органу управления силами флота, всему сложному комплексу флотского организма, включающему такие рода флота, как морская авиация, береговые ракетно-артиллерийские войска, морская пехота, а также учебным заведениям, [75] Военно-морской академии. А сколько сил, энергии отдано модернизации и ремонту кораблей, капитальному строительству, быту и здоровью личного состава...

К решению всех этих вопросов Сергей Георгиевич подходил с одинаковой мерой высокой ответственности, часто обсуждал их с членом Военного совета — начальником политуправления ВМФ адмиралом П. Н. Медведевым, со своими заместителями — адмиралом флота Н. И. Смирновым, адмиралом флота В. Н. Чернавиным, адмиралом Г. А. Бондаренко, адмиралом П. Г. Кетовым, другими непосредственными помощниками, офицерами Главного штаба и политуправления.

Дальние походы всегда занимали большую часть служебного времени Главкома. При этом особое внимание обращалось на их четкое планирование, ясную постановку задач, тщательную подготовку экипажей. Все должно быть поставлено на службу тому экипажу, который отправляется в океанское плавание: и доставка зипов — запасных инструментов и принадлежностей, и получение запасов, и снабжение. Стоит что-либо не получить, чем-либо не запастись — и океан может сурово отомстить за это.

Новое время, новые люди, новые свершения. Атомный флот нуждался в подлинных мастерах своего дела, искусных мореплавателях и специалистах военного дела. И такими кораблями и моряками флот располагал.

Каждый дальний поход открывал новую страницу в истории флота, в испытаниях современных кораблей, их эксплуатации. В дальние плавания все чаще отправлялись надводные корабли послевоенной постройки. Они существенно отличались от тех, которые были построены в годы второй мировой войны и вскоре после ее окончания. Современные средства борьбы придали им совершенно новые качества. Противолодочные надводные корабли — океанские и прибрежного действия. Противолодочные крейсера, имеющие на вооружении вертолеты и самолеты, — [76] наиболее мощные силы. Быстроходные ракетные корабли и катера — гордость отечественного кораблестроения. Достижения флота — и десантно-высадочные средства, различные противоминные корабли.

С присущей ему энергией и настойчивостью Сергей Георгиевич Горшков пестовал каждый корабль, ломая все преграды на пути к повышению их боевых качеств и вместе с тем — улучшению бытовых условий экипажей.

Корабли отражают дух времени. В последние годы Главком много внимания уделял авианесущим кораблям, в названиях которых запечатлены города, столицы союзных [77] республик: Москва, Ленинград, Киев, Минск, Новороссийск. Это — новое поколение кораблей, разместивших на своих палубах авиацию. Их появление было встречено за рубежом воем антисоветской пропаганды, и в то же время сквозь этот шум раздавались трезвые голоса о том, что советские противолодочные корабли — это оригинальное русское отечественное открытие, ничем не похожее на авианосцы западных стран. Они воплощают достижения советского кораблестроения.

Освоение современных кораблей, комплектование, организация и подготовка БЧ-VI — авиационного подразделения корабля — чрезвычайно сложное дело. С. Г. Горшков в пору строительства авианесущих кораблей часто принимал командующего авиацией ВМФ Героя Советского Союза генерал-полковника А. А. Мироненко. Вместе решали они вопросы отбора и подготовки авиаторов на корабли. Самые опытные, грамотные и мужественные шли в корабельную авиацию. Во время обучения ставилась цель преодолеть боязнь полета над океаном, посадки на качающуюся палубу.

Для корабельных авиаторов почти все было новым на корабле — все они пришли с сухопутных аэродромов. Корабль, палуба, океан были для них необычными. Слова и те непривычны: заведование, аврал, комингс...

Обсуждая с командующим авиацией ВМФ принцип отбора кандидатов в корабельные авиаторы, Главком однажды заметил:

— Нужно отбирать самых смелых. Только человек беззаветной храбрости может поднять самолет с ходящей ходуном палубы и, не надеясь ни на какие запасные аэродромы, уйти в синюю даль океана, вступить в бой, победить, а потом, отыскав свой корабль, опустить свою крылатую машину точно в круг посадочной площадки... [78]

9

Океанская служба советских военных моряков характеризуется большим пространственным размахом, резким изменением обстановки на морях. Значительно возрос поток информации о состоянии и действиях своих сил, природной среды, в которой плавают наши корабли. В связи с этим необходим учет множества основных и сопутствующих факторов, которые раньше учитывались лишь частично либо не учитывались вообще. Старые традиционные формы и методы управления, которые применялись в недавнем прошлом, в большинстве случаев уже не соответствуют постоянно повышающимся требованиям к использованию сил, не обеспечивают оперативности и надежности управления. На смену элементарным расчетам, основанным на личном опыте командира, приходят новые методы работы, взятые из арсенала точных наук.

На одном из совещаний руководящего состава Главком поставил перед командирами и штабами задачу: в полной мере использовать современную технику управления. Быстрое и качественное освоение новых технических средств управления, расширение оперативно-тактического кругозора командиров и штабов — веление времени. И один из главных способов отработки этих необходимых качеств советских моряков — повседневная боевая учеба, проведение учений различных масштабов.

За почти тридцатилетний срок командования Военно-Морским Флотом Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков выработал свой подход к событиям, фактам, людям и к боевой учебе в первую очередь. Какие бы ему ни приходилось рассматривать вопросы, в центре его внимания всегда люди, их боеготовность, эффективность всей боевой и политической подготовки, воинского и политического воспитания, укрепление дисциплины, уставного порядка, работа политорганов, партийных и комсомольских организаций. Ибо как бы ни были совершенны корабли, [79] техника, оружие, системы управления, все же результат выполнения учебно-боевых задач, учений, походов определяют люди. И поэтому при постановке задач, проверке состояния боевой готовности кораблей и частей Главком непременно интересовался жизнью, бытом, настроением моряков. Прилетая на флот, он, как правило, встречался с личным составом, вникал в их нужды и запросы. Несмотря на свое высокое положение, он обладал искусством сближения с матросами, умел вызвать непринужденный разговор.

Однажды Главнокомандующий прибыл в сопровождении адмиралов на корабль, возвратившийся из дальнего похода. [80]

Выслушав рапорт, Главком обошел корабль, а потом поднялся на боевой пост. Вахтенный доложил, как положено, и замер, пораженный присутствием нескольких высоких командиров.

Главком сразу разрядил обстановку:

— Ну как, тяжело было в походе? Уловив добродушный тон, матрос осмелел:

— Да всякое было. Все трудности легко перенести, вот только тоску по родной стороне трудно пережить.

— Ну а что бы надо сделать, чтобы смягчить эту тоску?

— Да хоть почаще почту доставлять, больше фильмов о Родине показывать.

Главком обернулся к командиру корабля:

— Сколько раз в походе получали почту, достаточен ли был выбор фильмов?

Командир ответил.

Вернувшись в Москву, Главком потребовал от Главного штаба, политуправления ВМФ упорядочить доставку почты, обеспечить корабли, уходящие в поход, кинофильмами, художественной литературой, музыкальными инструментами.

Дальние походы никогда не были легкими. Морская стихия проверяет моряков на стойкость и выносливость. В длительном плавании моряки сплошь и рядом совершают поступки, равные подвигам. С. Г. Горшков умел рассмотреть в обыденных делах моряков, несущих вахту в океане, проявление самоотверженности, сознательности и стремился поставить их в пример всему личному составу флота.

Читая однажды донесение о мужественном поступке секретаря партийной организации подводной лодки капитан-лейтенанта-инженера Б. А. Полякова, Главнокомандующий выразил удивление тем, что этот факт затерялся в отчетах.

— Ведь это настоящий подвиг, равносильный подвигу в годы войны. [81]

Факт был действительно из ряда вон выходящий. В исключительной ситуации Б. А. Поляков принял командование одним из отсеков и более 20 суток в условиях полной изоляции, низких температур и шторма поддерживал подводников, настраивал их на борьбу за живучесть корабля.

Главнокомандующий приказал оформить документы на награждение отважного моряка. Вскоре капитан-лейтенант-инженер Б. А. Поляков был удостоен ордена Красного Знамени.

Каждый раз, анализируя походы, результаты учений, Главком с удовлетворением констатировал, какой мощной движущей силой в развитии флота является практика океанских плаваний и боевая учеба. Они во многом определяли и строительство современных кораблей, и создание отдельных устройств, организацию учебы, составление наставлений, руководств, инструкций, были основой для решения принципиальных вопросов военно-морского искусства.

Одной из важных забот Главкома было укрепление содружества флотов стран Варшавского Договора. Сергей Георгиевич постоянно поддерживал личные контакты с командующими флотами, быстро откликался на нужды и запросы дружественных флотов.

Особое значение имеют совместные учения, в ходе которых отрабатывается взаимодействие между кораблями, решаются различные практические задачи.

Памятно Горшкову командно-штабное учение флотов «Север», состоявшееся в середине 1968 года. Это были учения трех дружественных флотов. Они развернулись на большом пространстве — в северной части Атлантического океана, Балтийском, Норвежском и Баренцевом морях. Руководил учением С. Г. Горшков. Его заместителями были командующий Военно-Морским Флотом ГДР вице-адмирал Вилли Эмм, командующий Военно-Морским Флотом ПНР вице-адмирал Здислав Студзинский. [82]

В штабе руководства учением царила атмосфера доброжелательности. Главком ВМФ СССР посвящал своих заместителей в планы, решения, замыслы, заботился о том, чтобы они чувствовали себя как дома.

Немецкие и польские моряки сразу ощутили радушие советских моряков. На пресс-конференции вице-адмирал В. Эмм подчеркнул:

— На этом учении встречаются старые друзья, которые [83] лично знают друг друга. Эта дружба развивалась и крепла с годами. Между нами существует полное взаимопонимание. Мы готовы к совместной защите наших государств.

Вице-адмирал Здислав Студзинский отметил:

— Ничто так не укрепляет дружбу, как взаимодействие на море, в ходе которого моряки вместе работают, постоянно общаются, видят силу и мощь своего оружия.

Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков, пользуясь правами руководителя учения, старался обогатить своих заместителей опытом организации и руководства крупными учениями, достигал единого мнения по вопросам использования сил.

Когда учение вступило в решающую фазу, руководство вышло в море, в район учебных действий на Краснознаменном крейсере «Киров» — прославленном ветеране Великой Отечественной.

Обстановка переднего края явственно ощущалась на крейсере. На корабле то и дело звучали сигналы боевой тревоги. В воздухе проносились реактивные самолеты. На горизонте возникали едва различимые силуэты торпедных катеров. В бинокль просматривались развевающиеся на ветру флаги трех флотов.

Учение завершилось высадкой десанта. Наблюдая за подходом десантных кораблей к берегу, за действиями бронетранспортеров и плавающих танков, Главком невольно вспомнил десантные операции времен войны. Нельзя забывать ее уроки.

Успешно завершился учебный бой.

Смолкли залпы орудий, шум реактивных самолетов. И когда орудия были приведены в исходное положение и крейсер взял курс в базу, Сергею Георгиевичу доложили о желании личного состава корабля встретиться с руководителями учения.

На верхней палубе, еле вместившей всех желающих, собрались матросы, старшины и офицеры. [84]

У раскладного стола, покрытого сукном, сели Главком и его заместители — польский и немецкий адмиралы. Простотой своего обращения Сергей Георгиевич создавал непринужденную обстановку.

Он открыл встречу, рассказал о прочных связях дружественных флотов, об успешных действиях флотов на учении «Север».

Не мог Сергей Георгиевич не вспомнить Отечественную войну — выходы крейсеров на позиции, высадку десантов. Его рассказ внимательно слушали притихшие матросы и офицеры.

Затем Главком предоставил слово вице-адмиралу Вилли Эмму, потом — вице-адмиралу Здиславу Студзинскому. В заключение снова выступил С. Г. Горшков. Он выразил удовлетворение ходом учения и подчеркнул, что его исход определен действиями моряков на каждом боевом посту, на каждом корабле трех флотов, высокой выучкой всех участников учения — от матросов до адмиралов.

Учение «Север» — одно из многих, проведенных в последние годы. Были и другие крупные учения — «Братство по оружию», «Одра — Ныса», «Щит-72» и др. Они ярко продемонстрировали политическое и военное единство армий и флотов социалистических стран.

На Черном и Балтийском морях проводятся совместные оперативно-тактические учения под руководством командующих союзными флотами. Военно-морские силы стран Варшавского Договора постоянно укрепляют свою боевую готовность, и Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР уделял этому особое внимание.

За многие годы командования Сергею Георгиевичу Горшкову довелось руководить десятками учений. Все они имели свои особенности, все были в какой-то степени экзаменом, но маневры «Океан» выделяются особо и по своим масштабам, и по районам действий, поставленным задачам, привлекаемым силам. Они превзошли все ранее проводимые учения. Впервые в истории страны все флоты СССР — [85] Краснознаменные Северный, Тихоокеанский, Черноморский и дважды Краснознаменный Балтийский — длительное время действовали по единому замыслу на громадных пространствах Атлантики, Тихого океана и прилегающих к ним морях — Баренцевом, Норвежском, Северном, Охотском, Японском, Филиппинском, а также на Средиземном, Черном и Балтийском. На маневрах действовали атомные подводные лодки, надводные корабли, морская ракетоносная и противолодочная авиация и морская пехота. На некоторых направлениях атомные подводные лодки составили основу группировок сил, решавших главные задачи. Флотам были поставлены задачи, имевшие важное значение для дальнейшего повышения боевой готовности флота.

И хотя Главнокомандующий был уверен в том, что личный состав справится со сложными задачами, чувство некоторого волнения не покидало его. Маневры должны были стать своего рода отчетом моряков о боевой выучке, готовности к защите государственных интересов Отчизны.

Апрельским утром 1970 года Главком вылетел в штаб руководства учением. С подмосковного аэродрома лайнер взял курс на север.

Сергей Георгиевич глядел в иллюминатор: самолет пролетал над гаванями Северного флота. Былого оживления на причалах не наблюдалось. Подводные лодки, надводные корабли покинули базы и, выйдя в открытое море, рассредоточились, заняв указанные позиции.

В штабе руководитель учения заслушал обстановку. На карте, разложенной на большом столе, были нанесены условные обозначения сторон: стрелы ударов. Военные доклады лаконичны. Назывались координаты сил флота, направления ударов, а в сознании Главкома возникала картина морских сражений. В далеких морях бесшумно скользили атомные подводные лодки, вспарывали волну надводные корабли. На аэродромах застыли, словно птицы, самолеты. К десантным кораблям подтянулись подразделения морской пехоты... Все впечатляет — грозное оружие кораблей и [86] самолетов, совершенные средства управления, система обеспечения сил. Но даже здесь, вдали от мест непосредственных «боевых» действий, Главком ощущал атмосферу предельного напряжения и высокой ответственности людей. Главком отвел взгляд от карты и глуховатым голосом задал ряд вопросов о силах, о времени их рассредоточения, о командирах отдельных кораблей, о метеоусловиях в различных районах. Адмирал Флота Советского Союза выслушал четкие ответы и представил корабли, плывущие в далеких морях, людей, несущих вахту на боевых постах, и — штормовой ветер, огромную волну, сильную качку в Атлантике, Тихом океане. Погода явно не баловала моряков. Ну что ж, условия боевые... [87]

Настало время активных действий. На всех флотах развернулись морские сражения. На пространствах Атлантики противостояли друг другу группировки «северных» и «южных». В их составе действовали корабли «Гремящий», «Образцовый», «Ленинград», «Мурманск», «Октябрьская революция», «Дзержинский»... На Тихом океане в отдалении от берегов наносили удары «Александр Суворов», «Упорный», «Дальневосточный комсомолец», «Стерегущий». На румбах Средиземного вошли в соприкосновение с «противником» «Москва», «Михаил Кутузов», «Комсомолец Украины», «Красный Кавказ»...

Несколько дней длились маневры. С направляющих ракетных крейсеров и противолодочных кораблей срывались ракеты и неслись к цели. Словно прибой, выбрасывались на берег подразделения морских пехотинцев.

Находясь на главном командном пункте, руководитель учения был, как всегда, спокоен, уравновешен, выдержан. Принимая решения, он избегал упрощенчества, облегченных вариантов действий.

На рассвете из Атлантики с борта крейсера доложили об усилении шторма. В тоне доклада Главком уловил невысказанный вопрос: продолжать ли выполнение задачи?.. Сергей Георгиевич чуть нахмурился:

— Хорошо обученным, закаленным экипажам такой шторм не помеха. Во время войны приходилось действовать не в такой шторм, — и твердо приказал: — Пусть продолжают выполнять задачу.

И снова, словно наяву, — штормовые желто-серые волны Азовского, треплющие беззащитные суденышки...

Руководить маневрами — значит вникать и в подготовку к действиям, и в замыслы сторон, и в расстановку сил, и в ход действий. Кораблям и самолетам приходилось в тяжелых метеоусловиях использовать оружие, высаживать десанты, передавать грузы, заправляться топливом. И несмотря на то что флоты выполняли свои задачи в разных полушариях [88] планеты, все силы действовали согласованно по месту и времени, в соответствии с общим замыслом.

Анализируя расчеты командиров, начальников, Главком обращал особое внимание на то, как они учитывают противостоящие — не мифические, а реальные — силы противника, данные оружия, особенности тактики и характер подготовки личного состава.

Маневры «Океан» завершились успешно. Они обогатили опыт использования сил, повысили боевую готовность флота, дали богатейший материал для обобщения. Они позволяли сделать научно обоснованные выводы о том, что главные силы флота — ракетные подводные лодки — важнейшая составная часть флота — внесли существенные уточнения в содержание таких категорий, как вооруженная борьба на море, боевая готовность, удар, бой, маневр, массирование сил и средств, взаимодействие, внезапность, стремительность, темп боевых действий.

Маневры «Океан» двигали вперед практику руководства силами, военно-морское искусство, опыт боевой учебы. Их итоги обсуждались на разных уровнях. Они показали возросшую морскую и летную выучку экипажей, мастерство командиров и в конечном итоге продемонстрировали главное: Советская страна имеет могучий океанский ракетно-ядерный, подводно-авиационный флот.

10

С выходом советского флота на океанские просторы стали поступать приглашения нашим морякам посетить разные страны. Государственные деятели, местное население дружественных государств хотели познакомиться с представителями нашей страны. И вполне понятно, что новые советские корабли вызывали огромный общий интерес, в особенности специалистов.

Как-то в начальный период визитов, утверждая план посещений нашими кораблями других стран, Главком заметил: [89]

— Это отрадно, что многие государства приглашают нас с визитами дружбы. Можно ожидать, что число визитов будет расти из года в год. А для этого нам нужно отработать стройную систему нанесения визитов — их подготовки, ритуал встречи, программы...

В телеграммах, отправленных на флоты, Главком неоднократно подчеркивал государственное значение каждого визита, указывал на необходимость тщательной подготовки к нему, на важность внимания к тем экипажам, которые отправлялись за границу.

Сергей Георгиевич хорошо помнил начало истории дружественных визитов советских кораблей. Еще в начале 20-х годов, когда он был курсантом, наши корабли под советским флагом впервые посетили скандинавские страны. То была сенсация. Буржуазные газеты из номера в номер помещали клеветнические материалы о нашей стране, распространяли всевозможные небылицы. Но вся абсурдность этой писанины стала очевидной, как только первые советские моряки сошли на берег. Гетеборгские газеты писали: «Как бы там ни было, факт остается фактом: русские завоевали симпатии всех жителей города. Завоевание происходит не силой оружия, хотя его достаточно на этом крейсере. Матросы завоевывают Гетеборг своим поведением, матросы покоряют, а гетеборгцы капитулируют перед порядочностью моряков».

В 1969 году отряд кораблей под командованием контр-адмирала С. С. Соколана готовился в дальнее плавание по Атлантике с одновременным заходом на Кубу. Главнокомандующий отложил все дела и вместе с членом Военного совета — начальником политуправления ВМФ адмиралом В. М. Гришановым вылетел на флот. Сергей Георгиевич и Василий Максимович осмотрели корабли, побеседовали с личным составом, поинтересовались, знают ли моряки о жизни, обычаях, традициях Кубы. Беседа порадовала адмиралов. [90]

Перед съемкой со швартовов пирс заполнили моряки. Царила атмосфера приподнятости.

На трибуну поднялся Главнокомандующий и сопровождавшие его лица. На пирсе все смолкло. Молодые матросы, отправлявшиеся в дальний поход, испытывали особые чувства. Это чувство передалось и адмиралу. Окинув взглядом строгий квадрат моряков, голубое море воротничков, белое поле бескозырок и изумрудную гладь бухты, отливающие матовой краской корабли, Главком заговорил о высокой миссии моряков, которым выпала честь посетить первую страну социализма на Американском континенте.

— Высоко несите честь советского моряка. С первого визита «Авроры» и «Комсомольца» наши моряки всегда восхищали жителей других стран образцовым поведением и культурой. В этой преемственности, где сливаются воедино наше вчера, сегодня и завтра, все самое ценное и святое. Именно потому традиции не умирают, а живут. Будьте достойными наследниками этих славных традиций.

От одного визита к другому ширилась правда о советском флоте, о родине Великого Октября, о советском образе жизни. Наши моряки достойно представляли свою страну, и поэтому их нередко называли полпредами Страны Советов. Мировая пресса, радио, телевидение не могли скрыть своего восхищения от встреч с советскими моряками. Узнав о прибытии наших кораблей, тысячи местных жителей спешили на причал. Они зачарованно смотрели на четкую швартовку, на ровный опрятный строй матросов, выстроившихся на верхней палубе. Но настоящим открытием русского характера были встречи, беседы с нашими моряками.

В 1970 году после маневров «Океан» крейсер «Октябрьская революция» и большой противолодочный корабль «Образцовый» под флагом командующего дважды Краснознаменным Балтийским флотом адмирала В. В. Михайлина посетили французский порт Шербур. На второй день с утра жители города устремились к причалу, где ошвартовались советские корабли. Газеты писали тогда, что город [91] пережил автомобильную горячку. Жители ехали на причал целыми семьями.

Визит дружбы продолжался шесть дней — с 8 по 13 мая. Шесть дней, наполненных встречами и приемами, беседами на разных уровнях и в разной обстановке. Визит советских моряков привлек огромное внимание. Около 25 тысяч французов посетило наши корабли.

Корабли находились еще во Франции, а Главнокомандующий уже ознакомился с отзывами буржуазной прессы о визите наших кораблей. Шербурская газета «Пресс де Ла-Манш» писала 10 мая:

«Тысячи восторженных посетителей штурмовали советские корабли... Вот уже третий день наш город живет под знаком красной звезды. Эта атмосфера, вызванная мирным вторжением моряков советского флота, совсем не похожа на ту, которая сопутствует визиту других иностранных кораблей. Американцы, англичане и немцы выглядят бесцеремонными гостями, и, наоборот, присутствие русских создает в нашем городе особую обстановку.

Вступая впервые на землю Шербура, советские моряки начинают пользоваться беспрецедентным успехом. Интерес, который вызывается присутствием советских кораблей, нельзя объяснить только влечением к новому. Этот интерес в большой степени объясняется тем престижем, которым пользуется такая великая страна, как Советский Союз».

Читая донесения, поступавшие ежедневно с кораблей, находившихся с визитом в иностранном государстве, Главком испытывал удовлетворение. Каждый визит производил глубокое впечатление на государственных деятелей, местных жителей.

Вот телеграмма с далекого острова Мартиники. Многие жители города Фор-де-Франс, ознакомившись с ракетным крейсером «Грозный», говорили, что корабль произвел на них очень сильное впечатление, но в не меньшей степени им понравился порядок, который царил на крейсере.

Иностранцы были поражены нашими кораблями, преобразившими [92] советский флот. Современные атомные подводные лодки, ракетные корабли с достоинством несли флаг Страны Советов по морям и океанам.

Иностранные моряки особо тщательно осматривали новейшие корабли и вынуждены были признать, что советский флот — современный флот мира. Ну а что касается порядка, то ему везде могли позавидовать. Капитан 1-го ранга ВМС США Гарри Алендорфен писал: «Почти каждый раз, когда входишь в гавань и вам бросаются в глаза самые чистые и опрятные корабли, то, даже если они не имеют флага, вы можете с уверенностью сказать, что из десяти кораблей девять будут русскими».

Порядок и чистота на корабле были особой заботой Главкома. Поднимаясь на палубу, он первым делом осматривал корабль, и худо командиру, если где-то обнаружился непорядок. Особенно он не терпел неряшливости во внешнем виде и часто повторял, что чистота на корабле — верный признак морской культуры. Он не уставал напоминать об этом тем, кто уходил в дальние походы, с визитами дружбы.

Из докладов командиров кораблей, вернувшихся из походов в другие государства, Главком сделал заключение: больше всего опасаются за рубежом контактов советских матросов с местным населением. Наши моряки покоряют жителей других стран своим поведением.

Однажды, будучи на корабле, побывавшем с визитом в Греции, Главнокомандующий просмотрел книгу отзывов иностранных посетителей. Она была полна записей греков о нашей стране, о том впечатлении, которое произвели советские моряки на местных жителей.

Записей в книге посетителей было 2650 — два огромных тома. Особо примечательной показалась одна из них:

«Нам очень понравился русский крейсер. Хорошо, что он в надежных руках».

Беседуя с командиром отряда адмиралом Н. И. Ховриным, Главнокомандующий спросил его, помнят ли в Греции [93] о роли русского флота в укреплении самостоятельности Греции.

— Греческие моряки, особенно руководители, не раз вспоминали сражения при Корфу и Навари не, после которых окрепла самостоятельность Эллады, — ответил адмирал Ховрин.

Главнокомандующий знал о поведении советских моряков за рубежом, но все же поинтересовался, какие темы затрагиваются в разговорах с нашими моряками.

— Нашего матроса за рубежом не узнаешь. Преображается на глазах. Становится истинным дипломатом. Обычно ему задают такие вопросы: «Правда ли, что в Советском Союзе можно свободно найти работу?», «Каждый ли может получить бесплатное образование?», «Неужели у вас все национальности живут дружно?» И наши моряки отвечают на такие вопросы обстоятельно, объективно.

Просматривая иностранную прессу, Главком обратил внимание на то, что зарубежные газеты и журналы, которых никак не заподозришь в симпатиях к советскому строю, не раз подчеркивали, что на фронте идеологической борьбы советские военные моряки выступают бойцами самой передовой линии и одерживают победу за победой.

Добрая слава о советских моряках пришлась не по нутру некоторым буржуазным идеологам, и они начали распространять небылицы о нашем флоте, наших моряках, обвиняя их в агрессивных намерениях. Отвечая на эти нападки, Главком писал:

«За всю историю флота ни один наш корабль не выходил в море с агрессивными целями, никогда не имел намерения нападать на чужие корабли и побережье, вмешиваться во внутренние дела других стран, запугивать их народы мощью своего грозного оружия. Такие действия, ставшие неотъемлемой частью повседневной практики флотов империалистических держав даже в мирное время, в корне чужды нашему флоту».

Но злобствования антисоветчиков не прекращаются. Они [94] всячески стараются убедить общественность других стран в том, что, дескать, для визитов в другие страны на русском флоте отбирают специальных людей, которых специально натаскивают по правилам поведения, которым спешно прививают культуру.

Выступая в печати по этому поводу, Сергей Георгиевич Горшков отмечал:

«В последние годы сотни наших кораблей посетили множество портов различных стран. На берег сходили десятки тысяч советских военных моряков, которых никто специально не отбирал, и везде они — посланцы великой Страны Советов — были желанными гостями. Их встречали как истинных друзей, окружали вниманием и заботой, предоставляя возможности для ознакомления с образом жизни и обычаями народов, с достопримечательностями стран, с их достижениями в борьбе за свободу и независимость.

Наши моряки, выступая в качестве полпредов своей страны, наглядно демонстрировали советский образ жизни, достижения нашего народа в области экономики, науки, техники и культуры. Ведь каждый корабль, как и его экипаж, отражает в себе уровень развития той страны, которую он представляет. Советские же корабли обычно вызывают восхищение и своей архитектурой, и своей технической оснащенностью, своей мощью, и конечно же организованностью, собранностью и обученностью их личного состава».

Однажды, беседуя с военно-морской делегацией одной из африканских стран, Главком указал на то, что демонстрация силы флотов ведущих морских капиталистических держав против нашей страны и ее Военно-Морского Флота стала повседневной практикой. Это и патрулирование атомных подводных лодок в различных районах Мирового океана, и демонстративные действия авианосцев в морях, прилегающих к территории нашей страны, и многочисленные облеты самолетами наших кораблей и судов, и заходы кораблей в Черное, Балтийское, Японское и другие моря. [95]

Руководитель делегации, сухощавый, седой адмирал, улыбаясь, спросил Главкома:

— Скажите, ваш флот тоже используется во внешнеполитической деятельности? Посещения вашими моряками многих стран имеют огромный успех.

— Да, используется. Но цели этого использования коренным образом отличаются от целей империалистических держав. Наши корабли посещают другие страны во имя дружбы между народами других стран.

— Чем объяснить симпатию простых людей многих стран к советским морякам?

Главнокомандующий пожал плечами: вроде легкий и в то же время непростой вопрос.

— Чем объяснить? — в раздумье переспросил он. — Все объясняется воспитанием наших моряков. Они — носители передовой идеологии, марксистско-ленинских воззрений. Для них уважение к народам других стран — это норма поведения.

Будущие историки будут с глубоким интересом изучать вопрос о том огромном влиянии, которое оказывали визиты советских кораблей на население дружественных стран. История не знала такого размаха посещений нашими кораблями других стран. Только в 1975 году советские корабли посетили 82 порта 50 государств. На берег сходили тысячи моряков — матросы, старшины и офицеры. С большим успехом прошли визиты советских кораблей в Италию, Францию, США, Нидерланды, Данию, Швецию и другие страны.

Советские дипломатические работники расценивают эти посещения как огромную помощь советской дипломатии в укреплении авторитета Советского Союза на международной арене.

И очень многое для улучшения практики этих визитов сделал Главнокомандующий ВМФ, опиравшийся на помощь многих, но особо — на помощь адмирала А. И. Сорокина в бытность его членом Военного совета — начальником [96] политуправления ВМФ, а ныне первого заместителя начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота.

11

Советские моряки покоряли мир не силой оружия, а благородством своей души. История визитов полна фактов мужества и отваги наших матросов.

В одном из портов дружественной нам страны старшина 1-й статьи Виктор Бескровный, увидев на берегу пламя, немедленно бросился его тушить. Пожар удалось быстро ликвидировать, спасти ценное имущество. Экипаж эсминца «Бывалый», выполняя плавание в Средиземном море, принял сигнал бедствия от потерпевшего аварию иностранного корабля и пришел ему на помощь. Члены экипажа сторожевого корабля «Дружный», находясь с визитом в Швеции, спасли иностранный катер от пожара.

Старший лейтенант О. Вишневский в иностранном порту спас ребенка, упавшего за борт.

Сергей Георгиевич верен традициям. Он всегда отмечал тех командиров, которые вопреки трудностям приходили на помощь потерпевшим бедствие, и не помнит ни одного случая, когда бы ему приходилось кого-то предупреждать за равнодушие к попавшим в беду. Узнав о столкновении американской лодки с японским судном и трусливом поведении американских подводников, бросивших на произвол судьбы японских моряков, Главком заметил:

— На них нам нечего равняться. Моряки этих морских держав утратили чувство солидарности. Они сдают позиции и как моряки.

Эта мысль прозвучала в устах адмирала еще раз, когда страшный ураган «Жервеза» обрушился на остров Маврикий. Узнав о трагедии острова, Главком дал указание командиру крейсера «Дмитрий Пожарский», судну «Севан» и танкеру «Полярный», несмотря на дальнее расстояние, [97] прибыть в Порт-Луи — столицу государства Маврикий, оказать помощь местному населению.

Крейсеру и другим судам надо было преодолеть тысячи миль, но наши моряки быстро направились к острову. Чуть раньше наших кораблей туда прибыли французский авианосец «Клемансо» и американский «Энтерпрайз». И тут сразу выяснились цели сторон. Наши моряки прибыли, движимые искренним чувством помочь населению этого острова. Они без раскачки приступили к работам: разбились на бригады, определили объем работы и приступили к делу. За короткое время они восстановили свыше ста километров линий электропередач, 126 километров телефонной связи. Более двух недель советские моряки бок о бок с жителями острова устраняли повреждения: чинили водопровод, очищали завалы на дорогах, латали кровли жилищ. В связи с массовым травматизмом местных жителей наши моряки отдавали свою кровь раненым.

Жители Маврикия были признательны советским морякам.

«Люди, так далеко живущие от Маврикия, — писала местная газета «Стар», — оказались самыми близкими друзьями». Премьер-министр страны заявил: «Я не нахожу слов, чтобы выразить от себя лично и моего народа восхищение, высокую оценку и благодарность за своевременную помощь».

А какова же судьба «Энтерпрайза» и «Клемансо»? Эти корабли прибыли для того, чтобы продемонстрировать свою силу. И правительство Маврикия предложило авианосцу «Энтерпрайзу» покинуть территориальные воды страны. Двумя днями позже ушел с рейда и французский авианосец «Клемансо».

Советские моряки не раз приходили на помощь народам других стран, пострадавшим от стихийных бедствий, от агрессии империалистических держав. Эти факты известны всему миру.

В 1972 году правительство молодой республики Бангладеш [98] обратилось к нашей стране за помощью: ввести в строй главный порт — Читтагонг, акватория которого была заминирована, а фарватер и гавань загромождены затонувшими судами.

Правительственные органы запросили Главнокомандующего: справится ли флот с такими работами? С. Г. Горшков, подумав, ответил:

— Постараемся.

Руководителем экспедиции был назначен контр-адмирал С. П. Зуенко, в прошлом руководивший подъемом судов и разминированием фарватеров. Беседуя с ним, Главком напомнил:

— Задание ответственное. Климатические условия тяжелые. Позаботьтесь о мерах безопасности, о людях. Запрашивайте все, что потребуется.

В первой же радиограмме командир экспедиции сообщил: экипажи стойко преодолевают неимоверные трудности. Температура воздуха повышается до 45 градусов, влажность почти 100 процентов. Водолазы работают в мутной воде, где ничего не видно. Но наши моряки успешно поднимают суда, тралят фарватер.

Двадцать семь месяцев самоотверженно трудились моряки. В 1974 году сложная операция по расчистке акватории торгового порта Читтагонг успешно завершилась. Был протрален фарватер длиной 30 миль и вся акватория порта. Подняли и отбуксировали 14 затонувших и 3 поврежденных судна водоизмещением от 200 до 18 тысяч тонн.

При встрече Главком спросил командира экспедиции:

— Как чувствовали себя моряки? Контр-адмирал Зуенко ответил:

— Моряки держались стойко. Местные жители так и не смогли разгадать характер наших матросов: в самую жару они сами прятались в укрытия, а наш матрос смахнет пот и опять за работу...

Труд советских моряков получил высокую оценку. Министр [99] коммуникаций Бангладеш, выступая на митинге, посвященном проводам экспедиции на Родину, сказал:

— Советские моряки в самый критический момент не дали умереть республике с голоду — восстановили ворота жизни.

В 1974 году за помощью обратилось правительство Египта: оно просило осуществить траление Суэцкого залива, чтобы обеспечить безопасность плавания судов.

Перед выходом наших кораблей на боевое задание на противолодочный крейсер «Ленинград» прибыли министр обороны и Главнокомандующий ВМФ. Они побывали на боевых постах, ознакомились с готовностью экипажа выполнить ответственное задание. Министр обороны высоко оценил подготовку экипажа крейсера и авиаторов к ответственному походу.

Профессиональный разговор вел с членами экипажа Главком. Он вспомнил Великую Отечественную, действия на Азовском море, высказал ряд советов по борьбе с минами.

— Не забывайте этот опыт, — обращаясь к командиру корабля, говорил Главком.

Первые донесения с района траления передали всю сложность обстановки. Палящий зной, песчаные бури, сложности морского дна, покрытого коралловыми скалами, отсутствие навигационного оборудования района — все это затрудняло работу наших моряков.

Траление осуществлялось по времени от восхода до захода солнца, а порой круглосуточно, практически в любую погоду. Помня о советах и рекомендациях Главнокомандующего, экипажи кораблей применили новые тактические приемы и способы использования трального оружия.

К трудным условиям траления, как вскоре выяснилось, добавилось чувство тоски по Родине. Унылая незнакомая природа в сочетании с непривычной изнуряющей жарой удручающе действовали на моряков. Оценив все это, Главком командирует в район траления представителей Главного штаба и политуправления ВМФ: Героя Советского [100] Союза контр-адмирала Л. Н. Балякина и контр-адмирала К. Т. Серина. Перед отъездом Главком напутствовал их:

— Подбодрите людей. Передайте им, что мы о них помним. И пусть они не забывают, что за их действиями следит вся страна.

Обсуждая очередное сообщение из района траления, факты мужества и отваги моряков, Сергей Георгиевич с глубоким удовлетворением сказал:

— А ведь в основном все участники траления — это молодежь, не нюхавшая пороха в войну. И все же она действует не хуже отцов в годы войны.

Вернувшись с района траления, контр-адмирал Л. Н. Балякин доложил о героической работе экипажей.

— Только советский моряк может выдержать такие трудности и нагрузки. Действия наших экипажей — это настоящий подвиг.

Главнокомандующий, выслушав эти сообщения, посоветовал работникам политуправления ВМФ, как лучше раскрыть перед общественностью самоотверженный труд наших моряков. Вскоре в Главном штабе ВМФ состоялась пресс-конференция для журналистов.

Советские моряки с честью выполнили и это задание. Они протралили десятки тысяч квадратных километров морской территории. И когда сегодня по Суэцкому заливу свободно курсируют суда разных стран, нельзя не помнить: в этом заслуга советских моряков.

12

Каждый раз, анализируя итоги учебы кораблей в океане, Главком отмечал огромные масштабы плаваний, не сравнимые ни с каким периодом истории нашей страны. Прослужив на флоте более пятидесяти лет, пройдя сквозь всю Отечественную, хорошо зная историю флота, он ревниво относится к чести и славе Военно-Морского Флота. Его печалит и удручает все, что наносит ущерб славе моряков, [101] и он искренне радуется всему, что прославляет отечественный флот.

Однажды Сергей Георгиевич прочитал перевод статьи «Флот России — новый вызов на морях», опубликованной в американском еженедельнике «Тайм». Автор отмечал, что советский Военно-Морской Флот стал «не только разносторонним и далеко действующим, но и одним из самых новейших и первоклассно оборудованных».

Прочитав эту статью, Главком произнес:

— Что ж, характерное признание. Не согласиться с ним нельзя.

Военно-морская история — страсть, увлечение С. Г. Горшкова. Постоянно обращаясь к ней, он лучше видит сегодняшние проблемы кораблей и частей. В глубокой старине, героических свершениях русских и советских моряков он черпает силы для развития и прославления современного флота. Особенно часто напоминает он слова П. С. Нахимова: «У моряка нет трудного или легкого пути. Есть один — славный путь».

Посвятив истории флота, традициям моряков немало трудов, Сергей Георгиевич не может без вдохновения, гордости говорить о битвах при Гангуте и Чесме, Корфу и Синопе, героической обороне Севастополя в 1854–1855 годах и обороне Порт-Артура в период русско-японской войны. Он подробно развивает мысль об особом складе характера русского моряка. При этом он ссылается и на высказывания английского историка Ф. Джейна, который в своей книге «Русский флот в прошлом, настоящем и будущем» писал, что и «тысячу лет назад лучшими моряками своего времени были русские».

Давая отповедь буржуазным историкам, С. Г. Горшков доказал, что мореплавание у предков славян было развито много веков назад, что оно носило самобытный характер. На утверждение враждебной пропаганды, что Россия — страна не морская, а континентальная, что Советскому Союзу нет необходимости иметь могущественный Военно-Морской [102] Флот, С. Г. Горшков отвечает: Страна Советов, самая крупная континентальная держава мира, всегда была и остается великой морской державой.

Сергей Георгиевич страстно выступает против попытки принизить качества русского народа-морехода. Талант русских офицеров и адмиралов подтвержден историей и выкристаллизовался в передовые военно-морское искусство и кораблестроительную науку. Славные традиции русской морской школы, давшей Отечеству и миру таких выдающихся флотоводцев, как Спиридов, Ушаков, Сенявин, Лазарев, Нахимов, Макаров, таких замечательных кораблестроителей, как Скляев, Курочкин, Титов, Бубнов, Крылов, сохраняются и приумножаются советскими военными моряками.

Сергей Георгиевич Горшков твердо отстаивает приоритет русских мореплавателей в открытии новых земель, выступает против недооценки русских флотоводцев. Западноевропейские и американские историки с легкой руки американца Мехена продолжают всячески игнорировать флотоводческий талант многих русских адмиралов, в том числе адмирала Ушакова, считая, что он был лишь учеником Нельсона. Однако простое сравнение дат крупнейших сражений, проведенных под руководством двух знаменитых адмиралов, показывает, что главнейшие свои морские победы Ушаков одержал значительно раньше, чем Нельсон.

История подтверждает мужество и храбрость русских моряков. Даже при всей неудаче и поражении 2-й Тихоокеанской эскадры при Цусиме, Сергей Георгиевич отметил в своей книге «Морская мощь государства» то положительное, что было свойственно этой эскадре: дальний и длительный поход огромного флота, состоявшего из разнотипных и маломореходных судов, не обладавших опытом совместных океанских плаваний. Такого перехода история флотов еще не знала. Совершив беспримерный, почти восьмимесячный переход, русская эскадра не потеряла ни [103] одного корабля. Несмотря на героизм личного состава, русская эскадра потерпела в Цусимском сражении жестокое поражение, но это было поражение самодержавия.

Видения далеких веков часто стоят перед глазами адмирала и питают его творения. Дальние походы атомных подводных лодок, надводных кораблей к тропикам, вокруг земли стали не менее вдохновенными событиями, чем дальние плавания первооткрывателей новых континентов.

История — пламенный факел в руках командиров и политработников, всех воспитателей. В своих трудах и книгах, в десятках брошюр и статей Горшков подчеркивает, что боевые традиции моряков — могучее оружие, выкованное и отточенное в прошлом для настоящего и будущего. [104]

И потому Сергей Георгиевич придавал особое значение строгому соблюдению на флотах традиционных ритуалов. Один из особо торжественных — это воинские почести у мест боевой славы: на Северном флоте — там, где сражался ледокол «Сибиряков» с немецким крейсером «Адмирал Шеер», место последнего боя сторожевого корабля «Туман», на Балтике — в Гданьском заливе, где подводная лодка С-13 под командованием капитана 3-го ранга А. Маринеско отправила на дно фашистский лайнер «Вильгельм Густлов», на Черном море отдают почести героям лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный», «Фрунзе» и др. Уже в последние годы появилось и прочно вошло в жизнь моряков понятие «координаты славы». Это места, где отличились советские корабли в боях с врагом.

Героическое прошлое флота — бесценное достояние, побуждающее молодежь образцово выполнять свой долг. Отдавая должное славе прошлого, С. Г. Горшков считает, что нельзя забывать героические свершения современного ракетно-ядерного, подводно-авиационного океанского флота.

Однажды, обходя военно-морское училище, шагая коридором, где по сторонам были выставлены бюсты старых заслуженных флотоводцев, Главком заметил:

— Это хорошо, что помним бывалых моряков-флотоводцев. Но не пора ли воздавать должное и заслугам советских флотоводцев, тех, кто создавал советский флот, отстаивал свободу и независимость нашей страны в годы гражданской и Великой Отечественной войн, принимал участие в строительстве современного океанского флота?

Вскоре был определен список советских адмиралов, которым устанавливаются бюсты в училищах, музеях, военных городках.

Главком строго следил за тем, чтобы чтили имена моряков-героев, отдавших жизнь в боях за Советскую Родину, видных военачальников и политических работников. Их имена увековечены в названиях кораблей: «Адмирал Головко [105] «, «Адмирал Исаков», «Адмирал Зозуля», «Адмирал Фокин», «Иван Рогов», «Владимир Полухин», «Магомед Гаджиев».

В послевоенные годы в Военно-Морском Флоте при поддержке Главкома утвердились новые воинские ритуалы, праздники — такие, как встреча молодого пополнения, вручение книжки «Боевой номер», передача боевого поста, посвящение в подводники, праздник Нептуна.

Посетив крейсер «Александр Суворов», вернувшийся из дальнего похода, Главком поблагодарил экипаж за успешное выполнение задания, за самоотверженный труд. Личный состав с честью оправдал высокое доверие Родины — посетил многие африканские и азиатские порты, побывал в южных и северных широтах Мирового океана, пересек семь морей и два океана. Обходя строй моряков, Главком с улыбкой и одобрением всматривался в их загорелые и обветренные лица, порой останавливался, заметив на форменке матроса знаки воинской доблести, и говорил одобрительно:

— Молодцы, ребята! Прославили честь флота. В послевоенные годы на флоте утвердилась еще одна добрая традиция — передавать по наследству новым кораблям имена их героических предшественников и вместе с именем, как драгоценное наследие, их славные традиции. В годы войны прославилась на Севере подводная лодка К-21 под командованием Героя Советского Союза Н. Лунина. Семнадцать побед было на счету этой лодки, в том числе атака фашистского линкора «Тирпиц». В послевоенные годы К-21 продолжала свою службу, затем была переоборудована в учебно-тренировочную станцию, а теперь стала музеем.

Преемницей флага знаменитой подводной лодки К-21 стала атомная лодка. Бывший ее командир Герой Советского Союза адмирал флота В. Н. Чернавин вспоминает: «С. Г. Горшков, принимая решение о передаче флага К-21 нашему атомоходу, видел, как я предполагаю, глубокий [106] символический смысл в том, чтобы с первых миль под прославленным фронтовиками флагом наш экипаж обостренно чувствовал свою ответственность перед историей флота, его настоящим и будущим».

Сегодня в боевом строю флота современный гвардейский ракетный крейсер «Варяг», гвардейские противолодочные корабли «Гремящий», «Стерегущий», «Сообразительный», «Красный Кавказ», подводная лодка «Красногвардеец».

На атомном ракетном крейсере «Киров» был поднят Краснознаменный флаг, который многие годы развевался на гафеле героического артиллерийского крейсера «Киров».

Тысячами нитей связан флот с трудящимися страны. С каждым годом все теснее становится содружество кораблей и частей с коллективами предприятий, учреждений, учебных заведений, колхозов и совхозов. Корабли и части поддерживают шефские связи с трудящимися многих республик, краев и областей.

Издавна дружит флот с комсомолом. В канун Дня Военно-Морского Флота ЦК ВЛКСМ принимает передовиков соревнования. Сегодня на флоте нет корабля и части, которые бы не имели прочной дружбы с комсомольскими организациями. Для Сергея Георгиевича понятие «шефство комсомола над флотом» имело конкретное содержание. Оно проявлялось и в содействии морским кружкам, школам в создании материальной базы для учебы, в поощрении комсомольских организаций за умелую подготовку призывников и в расширении шефских связей с комсомолом.

В памятные дни полувекового юбилея шефства комсомола над флотом Главком особенно остро чувствовал себя причастным к юбилею. На его глазах, когда он еще был курсантом, молодежь по зову партии поднимала флот, поступала учиться в военно-морские училища. Вспоминая [107] те далекие годы на Военном совете ВМФ, Сергей Георгиевич отметил заслуги комсомола в становлении и возрождении флота и предложил наградить ЦК ВЛКСМ памятным знаменем Военного совета ВМФ. В торжествах по случаю юбилея шефства Сергей Георгиевич принял самое активное участие. Он выступил с горячей речью на приеме в ЦК ВЛКСМ и вручил первому секретарю ЦК ВЛКСМ памятное знамя Военного совета ВМФ.

При активном участии С. Г. Горшкова шефство комсомола над флотом увековечено в названиях кораблей. На флоте десятки кораблей названы в честь республиканских, краевых и областных комсомольских организаций. С честью носят названия комсомола атомная подводная лодка «Ленинский комсомол», подводные лодки «Ярославский комсомолец»,»Ульяновский комсомолец», десантный корабль «50 лет шефства комсомола», противолодочные корабли «Приморский комсомолец», сторожевой корабль «Краснодарский комсомолец» и др.

Многие годы незримыми, но неразрывными нитями связан С. Г. Горшков с народом своей страны. Сергей Георгиевич не мыслит своей деятельности без общения с трудящимися. Его, человека с погонами Адмирала Флота Советского Союза, часто можно увидеть в заводском цехе, на полевом стане, в лаборатории института, в учебном учреждении. И всегда он умел и умеет успешно совмещать свои многотрудные обязанности с активной общественной деятельностью. Четверть века Сергей Георгиевич член ЦК КПСС, делегат многих съездов партии, начиная с XIX съезда КПСС, депутат Верховного Совета СССР семи созывов.

Родина высоко оценила неутомимую, наполненную творчеством, отвагой и настойчивостью деятельность Сергея Георгиевича Горшкова. Он дважды удостоен звания Героя Советского Союза, лауреат Государственной премии. Грудь его украшают шесть орденов Ленина, орден Октябрьской Революции, четыре ордена Красного Знамени, два [108] ордена Ушакова, ордена Кутузова, Красной Звезды, многие медали Советского Союза, ордена и медали других государств.

У Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова большая, дружная семья. Надежный помощник в его жизни с лейтенантских лет — жена Зинаида Владимировна, прошедшая с ним длинный и нелегкий жизненный путь. Выросли дети, уже подрастают внуки. Старший из них, Петр, продолжает семейную традицию: он офицер флота.

В редкие дни, свободные от служебных забот, вся большая семья Горшковых собирается в родительской квартире. За обеденным столом ведется неторопливая беседа о служебных заботах, житейских и школьных проблемах, [109] волнующих детей и внуков. И эти беседы в кругу семьи добавляют Адмиралу бодрости и сил для предстоящих дел. Летят годы. Ныне Сергей Георгиевич Горшков — ответственный работник Министерства обороны СССР. И по-прежнему отдает он свои силы укреплению оборонного могущества Отчизны.

Годы не убавили в Адмирале приверженности к морю, плаванию, кораблям. Он никогда не упускает возможности посетить корабль, выйти в море, чтобы лучше осознать проблемы океанской службы.

Поднимаясь по трапу на корабль, Сергей Георгиевич неизменно испытывает волнующее чувство. Точные и красивые слова нашел для определения этого чувства певец морской души Леонид Соболев. Корабль для моряка заключает в себе целый мир. Корабль — его дом, семья, арена боевых подвигов, его крепость и защита, его сила и его честь. Корабль для моряка — это его Родина-Выход в море на боевом корабле для Сергея Георгиевича [110] — событие. Все его волнует: и ширь морская, и плавность хода корабля, и топот ног по палубе, и четкие действия моряков, и мощь корабля, и ощущение стремительности движения.

Свежо в памяти Адмирала воспоминание об одном из недавних выходов в море на крейсере «Минск». Поднявшись на ходовой мостик, Сергей Георгиевич окинул взглядом огромную, словно футбольное поле, палубу. На ней застыли самолеты. Словно птицы, были они готовы по первой команде взлететь в небо.

Крейсер держал курс в море. На гафеле трепетал флаг — бело-голубое полотнище с красочным Гербом Советского Союза. Адмирал Флота Советского Союза смотрел вперед по курсу корабля. Позади остались берега родной земли — земли, покой которой моряки призваны охранять. [111]

Впереди открывался океан. Океан, разъединяющий земли и соединяющий народы. Океан — поприще открытий, подвигов, путешествий, походов. Океан, с которым связано все живое на планете. Безбрежная ширь, скрывающая в своих недрах величайшие запасы разнообразного промышленного сырья и энергии. Водная поверхность, по которой проходят самые экономичные пути сообщения между странами. Океан — область научных изысканий С. Г. Горшкова: его труды в этой области признаны Академией наук как важные исследования.

Корабль плыл все дальше. Скрылось солнце. Наступили сумерки. На небосклоне зажглись звезды — крупные южные звезды. Когда-то по ним курсант Горшков определял путь корабля. Среди них он нашел и свою звезду: она — в беззаветном служении Родине, партии, народу.